Ефим услышал приказ хозяина, но не захотел остановить движение своего тяжёлого кулака и влепил им с всего маху в ухо лежавшего под ним собутыльника. Надо полагать, что первая ссора произошла между ними уже в кабаке, так как рубаха каждого из них была разорвана, а из-за уха Ефима тянулась запёкшаяся уже струйка крови. Стукнув поверженного противника ещё пару раз наотмашь, Ефим повернулся к хозяину и оскалился. Оскал был недобрым, в глазах пылал красный огонь. Матрос явно потерял способность контролировать себя. Он широко шагнул пару раз, и каждый его шаг был похож на прыжок. Только теперь Иван Селевёрстов заметил, что совсем недалеко от дравшихся лежала груда коротких брёвен, над которыми возвышался воткнутый топор. Ефим сделал скачок и, без труда вырвав топор из бревна, двинулся на хозяина. Тот остановился, перехватил ружьё, но не торопился извлекать его из чехла. Иван застыл на месте, ожидая скорой расправы озверевшего матроса над своим капитаном.
– Господи милостивый, – только и успел прошептать он, когда Ефим взмахнул рукой и метнул топор. Ивану показалось, что тяжёлый свист вращавшегося оружия заглушил все остальные звуки на улице. Топор с громким стуком вонзился в борт парохода. Метнув топор, Ефим сильно согнулся и, увлекаемый весом своего тела, продолжал быстро двигаться дальше, но тут его твёрдый потный лоб наткнулся на резко выдвинувшийся вперёд приклад ружья. Матрос остановился, мотнув головой, охнул и, расставив руки, повалился назад.
– Поднимите его, ребята, – распорядился хозяин, взмахнув ружьём, – окатите его водой.
Только тут Иван Селевёрстов обратил внимание на то, что остальные матросы стояли и смотрели на схватку хозяина с пьяницей. Всё произошедшее заняло, оказывается, не более тридцати секунд, и гулявшие на улице не все даже обратили внимание на стремительную стычку.
– Окатите его водой и оставьте на палубе. Только непременно свяжите до тех пор, пока не очухается… Экий ты зубастый, Ефим, – покачал головой капитан, слегка склонившись над развалившимся в его ногах гигантом. После этого он окинул взглядом длинное селение, вытянувшееся вдоль берега и уже погружающееся в вечерний сумрак, и остановил взор на Селевёрстове. Иван Васильевич смутился пристального взгляда и даже сразу забыл, что хотел встретиться именно с этим человеком, чтобы проситься на борт. Он затоптался неловко и хотел было отвернуться, но, к его неописуемому удивлению, незнакомец обратился к нему по имени:
– Селевёрстов! Иван! Ты ли это?
– Я…
– Что за чёрт! Откуда ты здесь? Какими судьбами? – говоривший быстро приблизился к Ивану Васильевичу, смотря ему прямо в глаза. – Да ты, братец, не узнаёшь меня, что ли?