«Куда он бежит? – посмотрел с потолка ему вслед Сонный. – Так, если я не ошибаюсь, к реактору… Может, мне остаться? Нет, сейчас не надо предрассудков: если реактор взорвется, погибнут все…»
Он сделал несколько прыжков, но вдруг его лапа попала на гладкое стекло лампы. Ступня соскользнула, хвост взметнулся в воздухе, по привычке стараясь вернуть равновесие, но именно это и навредило Соне.
Кувыркаясь на лету, Сонный всей своей тяжестью грохнулся на пол.
Блейк прыгнул, как только Алан оказался в поле его зрения. Как ни странно, сумасшедший промахнулся: скорость Алана была большей, чем он рассчитывал. Врезаясь в стену, Блейк на ходу прикинул, сколько прыжков понадобится на то, чтобы догнать этого тщедушного по его меркам человека. Раздавшийся за спиной грохот остановил его, давая возможность Алану выиграть пару метров и завернуть за угол, в сторону реакторного зала.
От падения Сонный на миг потерял сознание: от неожиданности он не успел убрать голову (впрочем, его всегда упрекали в плохой реакции). Блейк разобрать этого, естественно, не мог – нападение «конкурента» было еще свежо в его памяти, и первой же его мыслью было желание убраться, и побыстрее.
Пусть эта добыча ушла: людей на станции было еще достаточно.
«Всем хватит…»
В это время «идиллическая сценка» между Росой и Цецилией пришла к концу.
Словно осознав нелепость своего поведения, обе женщины отпрянули друг от друга. И в голубых глазах Цецилии, и в черных глазах Росы блеснула почти одинаковая злость.
Реактор был где-то далеко, несчастье – вокруг, объект, на котором можно отыграться, выплеснув – хоть и бесполезную сейчас – старую ненависть (разве беда не всех уравняла?), – был рядом, прямо напротив.
– Ах ты кукла! – зашипела Роса, выставляя вперед заостренные кроваво-красные ногти. – Ты помяла мне платье!
– Ты о чем-то вякаешь, тварь? – в точности так же прошипела в ответ Цецилия. «Как, эта мерзавка смеет поднять голос на меня?!»
– Рот прикрой! – Роса поправила длинные рукава, высвобождая сильные, неожиданно мускулистые руки.
– Это ты мне?
– А то кому же?
– Ах ты!..
– А ты?
Они быстро перешли на сплошные междометия.
Охватившая обеих женщин злость могла бы показаться кому-то странной, но безвыходность способна толкнуть и на более безрассудные поступки.
Медленно, не сводя друг с друга глаз, они принялись кружить по комнате.
Хотя маникюр Цецилии был скромнее, за счет длины сделавшихся вдруг узловатыми от напряжения пальцев ее руки смотрелись не менее угрожающе. Глаза смотрели в глаза, электризуя все вокруг себя невиданной ненавистью. Разве нужна была дополнительная причина для вражды?