— Стало быть, ты поощряешь свою пьяную солдатню выкрикивать мерзкие непристойности?!
— Случается, что я наказываю своих солдат, желая внушить им необходимость целомудрия. Но чем жёстче моё принуждение, тем притягательнее для них распутство. Преодоление отвесной скалы слаще подъёма на пологий холм. Победить сильного соперника приятнее, чем рохлю, который и не думает защищаться. Там, где существует понятие «снасильничать», тебя так и тянет дерзко взглянуть женщине в лицо. Я сужу о напряжённости силовых линий в царстве по суровости наказания, которое призвано умеривать аппетиты. Если я перегораживаю горный поток, мне придётся воздвигнуть стену. Стена эта — свидетельство моего могущества. Но для пересыхающей лужицы мне хватит и картонной перегородки. На что мне кастрированные солдаты? Я хочу, чтобы они всей силой напирали на мою стену, чтобы были мощны и в грехе, и в добродетели, которая есть не что иное, как облагороженный грех.
— Так что же, тебе по нраву их пороки? — возмутился пророк.
— Нет. Ты опять ничего не понял, — ответил я ему.
Мои тупые, очень тупые жандармы решили меня обмануть.
— Мы нашли причину порчи в царстве. Виной всему одна секта, нужно истребить её.
— А как вы узнали, что эти люди принадлежат к одной секте?
И жандармы рассказали мне — оказывается, эти люди поступают одинаково, они схожи между собой по таким-то и таким-то признакам, и они указали мне место их сборищ.
— А как вы догадались, что именно они причина порчи нашего царства?
И жандармы рассказали мне о совершённых ими преступлениях, о взяточничестве, о насилиях, подлой трусости и уродстве.
— Я знаю другую, ещё более опасную секту, которую никому пока ещё не удалось разоблачить.
— Какую секту?! — вскинулись мои жандармы. Ибо жандармы родились на свет, чтобы действовать кулаками, они сохнут, если у них недостаток деятельности.
— Секта меченых, у них на левом виске родимое пятно, — ответил я.
Жандармы мои не поняли и заворчали. Жандарму, чтобы бить, понимать ведь необязательно. Он ведь бьёт кулаком, а кулакам не положено мозгов. Но один из них — в прошлом плотник — кашлянул разок, другой.
— Ничем эти меченые между собой не схожи, и нигде они не собираются.
— Да, не собираются, — согласился я. — Но это-то и опасно. Они незаметны. Однако стоит мне издать указ, который обнаружит их для общества, и общество осудит их, ты увидишь, они будут держаться вместе, селиться рядом, возмущаться против справедливого народного гнева, и всем станет ясно, что они принадлежат к одной секте.
— Так оно и есть, — согласились мои жандармы.