– Какое крупное сражение ты имел в виду? - поинтересовался Зергх.
– Я должен был им что-то пообещать, - сказал Элдин, - и поэтому пообещал то, чего они больше всего хотят.
– Но если обещанная тобой битва не произойдет до конца игры, у нас возникнет серьезная проблема, поскольку тот, кто пил их кровь, не может лгать.
– Пока еще рано об этом беспокоиться, - устало произнес Элдин, обшаривая взглядом помещение. Наконец, заметив то, что искал, Элдин бросился в дальний угол кухни и, склонившись над раковиной, извергнул из себя полгаллона густой гаварнианской крови, выпитой им несколько минут назад.
– Так, значит, Надзиратели тоже участвуют в игре, - спокойно произнес Ярослав, словно бы услышав о давно известном ему факте, не вызывающем у него особого интереса.
– Ты говоришь так, словно давно об этом знал, - возмущенно сказала Тия.
– Ну конечно, моя дорогая, ну конечно.
Тия бросила на старика удивленный взгляд, не уверенная, стоит ли ей сердиться из-за того, что он ничего не сказал ей раньше. Она даже не знала, почему ей пришло в голову зайти к нему. С самого начала Ярослав вел себя так, словно у него не вызывала ни малейшего интереса ни проходящая игра, ни те печальные последствия, которыми она могла обернуться для Элдина.
– Я думала, ты, по крайней мере, испытываешь беспокойство за жизнь Элдина.
– Ну разумеется, - спокойно ответил он.
– По тебе этого не скажешь. Он провел внизу уже семнадцать дней, а ты по-прежнему сидишь здесь, в своей облезлой однокомнатной квартире, и читаешь разные дурацкие журналы по компьютерной сети.
– А что еще я могу сделать? - возразил Ярослав. - Исследования не дают мне скучать.
– Но ты мог бы попытаться помочь Элдину.
– Как?
Не в силах найти ответа на этот простой вопрос, она устало опустилась в единственное пустое кресло, скрашивающее интерьер маленькой неприбранной комнаты.
– Ты и в самом деле переживаешь из-за него? - спросил Ярослав, бросив на девушку проницательный взгляд.
– Возможно, он единственный по-настоящему близкий мне человек из всех родственников, что у меня остались,- ответила Тия, и в ее глазах появились слезы.- Очень часто я вела себя с ним как последняя стерва. Он не раз предостерегал меня относительно Габлоны, а я думала, что им руководит старомодное ханжество. Он единственный человек, когда-либо принимавший во мне настоящее участие.
Ярослав откинулся на спинку кресла и глубоко вздохнул.
– Ты одинока, дорогая. Но это пройдет.
– Я так не думаю, - возразила она. - Я никому не верю. Если какой-то мужчина проявляет ко мне интерес, у меня сразу же возникает подозрение, что он интересуется мною только из-за моего статуса коха или по той причине, что когда-то я была любовницей этой жирной свиньи Габлоны и до сих пор имею на него какое-то влияние.