Калеб вздохнул, пересек комнату и пощелкал пальцами перед носом Джастина.
– Эй-эй-эй, ты меня слышишь?
Джастин попытался сесть и бросил на брата мутный взгляд.
– Ты осел, я не настолько пьян.
Калеб удивленно поднял брови и обернулся к Шоу:
– Ага. Это не я пьян, не я распростерся на диване, не мои волосы торчат во всех направлениях, а между тем осел – я.
– Очевидно. – Шоу пожал плечами.
– Так что же ввергло тебя в такие пучины самоуничижения, Джастин? – Калеб скрестил руки на груди. – И зачем ты призвал нас в свидетели своему падению? Я не видел тебя в таком состоянии… – он задумался, – с тех пор как ты приехал ко мне в Лондон за неделю до свадьбы с Викторией. И кстати, ты мне так и не рассказал, чем был вызван тот припадок безумия.
Джастин содрогнулся от воспоминаний о той ночи. Он примчался в Лондон, изнемогая от страшной тяжести – той тайны, которую он в себе нес. Он страстно желал поговорить с братом и своим лучшим другом. Но к тому времени, как они встретились, Джастин уже знал, что не расскажет Калебу правду. Этим он ничего не добился бы, только заставил бы страдать еще одного человека. Калеб этого не заслуживал.
– Не вспоминай, – пробормотал Джастин. Он чувствовал себя как в аду.
– Полагаю, эти возлияния вызваны визитом к Виктории? – Шоу налил порцию шерри в стакан.
Джастин попытался его взять, но Калеб опередил его.
– А с тебя уже хватит! – Он сделал глоток. – Шоу прав в своих предположениях?
Джастин откинулся на диван, подлокотник угодил ему под шею. Он поморщился и простонал:
– Да. Сегодня я виделся с женой.
– Удалось выяснить что-нибудь?
Перед глазами пронеслись яркие образы: Виктория выгибается под ним, стонет, когда он ласкает ее языком, выкрикивает в экстазе его имя…
– У нее очень, очень давно не было любовника.
Шоу фыркнул:
– С таким-то телом? Я думаю, старина, ты выдаешь желаемое за действительное. И алкоголь тебе в этом помогает.
– Ее репутация… – забормотал Калеб.
– Чушь собачья! – Джастин покачал головой. – Я точно знаю, что Виктория очень, очень давно не была с мужчиной. Ее тело рассказало мне об этом.
Он тут же пожелал взять свои слова обратно. Калеб и Шоу замерли и уставились на него.
– То есть из этого следует, что ты с ней спал? – Шоу развеселился.
Этот вопрос оживил в его памяти еще больше воспоминаний об их страстном совокуплении – и лицо Виктории, когда он недвусмысленно сказал ей, что занялся с ней любовью только для того, чтобы выяснить правду. Это была полная ложь, грязная ложь, но, тем не менее, он так сказал. Он заставил ее поверить, что ему было приятно ее унизить, в то время как в действительности это пробуждало в нем чувство, которое он испытывал крайне редко. Сожаление.