Весь мир театр (Акунин) - страница 8

Она, конечно, знает, что очень скоро станет вдовой. Не исключено, что телефонирует по собственной инициативе, чувствуя, что официальное расследование ведется странно.

Глубоко вздохнув, Эраст Петрович взял трубку. — Фандорин. С-слушаю.

АЙ, КАК НЕХОРОШО!

— Эраст Петрович, ради меня, ради нашей дружбы, ради милосердия, ради моего покойного мужа, наконец, не отказывайте мне! — быстро заговорил звучный женский голос, безусловно знакомый, но искаженный волнением. — Вы человек благородный и отзывчивый, я знаю, вы не сможете мне отказать!

— Значит, он умер… — Фандорин склонил голову, хоть вдова видеть этого и не могла. С искренним чувством сказал. — Примите мои г-глубочайшие соболезнования. Это не только ваше личное горе, это огромная потеря для всей России. Вы человек сильный. Я знаю, вы не потеряетесь. А я, со своей стороны, конечно же, сделаю всё, что смогу.

После паузы голосом, в котором слышалось некоторое замешательство, дама сказала:

— Благодарю вас, но я уже как-то свыклась. Время врачует раны…

— Время?

Эраст Петрович с изумлением уставился на телефон.

— Ну да. Ведь Антон Павлович умер семь лет назад… Это Ольга Леонардовна Книппер-Чехова. Я вас, должно быть, разбудила?

Ай, как нехорошо! Метнув яростный взгляд на ни в чем не повинного Масу, Фандорин покраснел. Неудивительно, что голос показался ему знакомым. С вдовой писателя его связывали давние приязненные отношения — оба состояли в комиссии по чеховскому наследию.

— Б-бога ради п-простите! — воскликнул он, заикаясь сильнее обыкновенного. — Я принял вас за… Неважно…

Последствием глупого и, в сущности, комичного недоразумения было то, что Фандорин с самого начала разговора оказался в положении человека оправдывающегося, виноватого. Если б не это, скорее всего он ответил бы на просьбу актрисы вежливым отказом, и вся его последующая жизнь сложилась бы совсем иначе.

Но Эраст Петрович был смущен, да и слово благородного мужа — не воробей.

— Вы действительно сделаете для меня всё, что можете? Ловлю вас на обещании, — сказала Ольга Леонардовна уже менее взволнованно. — Зная вас как рыцаря и человека чести, не сомневаюсь, что история, которую я вам расскажу, не оставит вас равнодушным.

Впрочем, и без конфузного начала беседы отказать в просьбе этой женщине Фандорину было бы непросто.

В обществе отношение к вдове Чехова было неодобрительным. Почиталось хорошим тоном осуждать ее за то, что она предпочитала блистать на сцене и весело проводить время в кругу своих талантливых друзей из Художественного театра, а не ухаживать за смертельно больным писателем в его тоскливом ялтинском уединении. Не любила, не любила! Вышла замуж за умирающего из холодного расчета, чтоб и чеховской славы зацепить, и своей не упустить, да еще обеспечить себе козырное имя для последующей сценической карьеры, — таков был общий глас.