Эмма сняла трубку с аппарата на буфете и набрала номер.
– Ты же сказала, что у него нет телефона.
– Так и есть. Радиооператор свяжет меня с ним.
– А притворялась, что не делала этого.
Проигнорировав слова Перис, Эмма кратко поговорила с оператором, назвав ему код номера Попса и свое имя, затем крепко прижала трубку к уху двумя руками.
– Да, – наконец сказала она. – Это я, Эдвард. Нет, ничего. Я в полном порядке. Со мной Перис.
Эмма скосила глаза, и Перис услышала сердитый мужской голос.
– Она плачет, – сказала Эмма, занимая позицию поустойчивее. – И я не буду тебя слушать, если ты собираешься кричать. С ней что-то не то. Она не говорит мне. Только ты… Да, я говорила тебе, что все хорошо, но это было до сегодняшнего утра.
Перис попыталась подняться, но Эмма замахала на нее рукой, и она осталась на месте.
– Да, Эдвард, – сказала Эмма. – Я говорила тебе, что может случиться… Нет. Нет, я не передумала. Эдвард, сейчас не время. Здесь Перис.
Последовала пауза, затем Эмма отняла трубку от уха и взглянула на Перис.
– Твой дедушка говорит, что у него все отлично. Цитирую: «У меня всегда все отлично». Он больше не желает иметь дело с истеричками, – Эмма поджала губы. – Поэтому, если ты просто хочешь поплакаться ему в жилетку, он против.
Перис вскочила.
– Некоторые вещи в этом мире не меняются. Честно говоря, если бы Попс не был отцом моего отца, я бы сама не пожелала иметь с ним дела. И я не истеричка.
– Нет, дорогая, – пробормотала Эмма, чуть улыбаясь и снова прижимая трубку к уху. – Да, Эдвард. Я знаю. Иногда правда задевает. Да. Даю.
Перис просто вырвала трубку из рук бабушки.
– Попс? Это ты?
– Одного дурака в семье достаточно, девушка.
Опешив, Перис совершенно забыла, о чем намеревалась говорить.
– Что ты имеешь в виду?
– Твоего дурака-отца. Самое большое разочарование в моей жизни. Ты-то в мать пошла, упокой, Господи, ее душу. Поэтому со мной не пытайся изображать из себя робкую дурочку.
Облегчение при звуке этого твердого, любимого голоса смешалось с раздражением.
– Да черт возьми, Перис! Что гложет тебя?
– Попс…
– Громче! – пророкотал он. – У меня отличный слух, но я не слышу, когда мяукают, да еще шепотом.
Она улыбнулась, и, в ответ на озадаченный взгляд Эммы, сморщила нос.
– Ты наказываешь людей, которые любят тебя, – сказала Перис. – Это низко.
– Низко? Низко? Когда человек доживает до моих лет, – а мне почти восемьдесят, если ты забыла, – он заслуживает право принимать решения и выполнять их. Если это ты называешь низостью, значит, так оно и есть.
– Ладно, – гнев начал вытеснять облегчение, – Если тебе не нравится мой язык, будем изъясняться на более понятном тебе. Ты просто сволочь, Попс. Это тебе…