— …сойдёт с ума так, что никакая психушка уже не поможет, — закончила за него я.
Мда… В этом Ровиэнь промахнулся. В то время как он будет…
Чёрт!
До меня только теперь дошло, что именно Валериль с такой тщательностью пытался впихнуть в мою непутёвую башку.
— Если у него действительно дар Скара — он попытается заполучить его целиком, — прошептала я. — Фисэл…
Я схватила за ухо Лимона и потянула его за собой.
— Ты прав, нам пора отсюда сматываться, — заявила я сильнейшему, одновременно ища взглядом табличку, указывающую на выход.
Словив за руку, Валериль потянул меня по коридору. Лемуна, которую я отпустить не удосужилась, жалобно заскулила.
Петляя по коридорам, мы, наконец, вышли к тому, что казалось выходом. Причём, казалось исключительно Валерилю, на моё же взгляд, то, что он назвал выходом, больше походило на зияющую дыру в потолке. Особою пикантность этой дыре придавала пропасть, расположенная прямо под ней. Глянув вниз, я пошатнулась и отскочила в сторону.
Где-то неподалёку послышались шаркающие шаги целого отряда. Рил отпихнул меня за ближайшую каменную колонну, сам, спрятавшись за одним из выступов в скале, служащей стеной, которая поддерживала неустойчивые своды.
Наблюдая за коридором, я видела, как по нему проносили тело повелителя. Парень, обладавший такой шикарной зелёной шевелюрой, до си пор не очнулся.
Проводив эту процессию взглядом, я обернулась к Рилу.
— Придётся тебе воспользоваться лемуной в качестве транспортного средства.
— Что?! — я оглянулась на Лимона, который уставился на сильнейшего оскорблённым взглядом.
Валериль пожал плечами. Он всё больше и больше напоминал мне сильнейшего, а не просто друга. Он вновь стал тем, кем я его впервые увидела. Он вновь был холоден.
Перед глазами пронеслось воспоминание: я под окном самым наглым образом подслушиваю. А за окном Мэириль, которая задаёт Валерилю вопрос, будто прощаясь с ним.
— Валериль, действительно ли ты любил меня? Или ты способен лишь на ненависть?
Повисла пауза, в течение которой Валериль обдумывал свой ответ.
— Что ж, видимо, я не способен на это чувство.
Он и сам не подозревает, насколько он был прав. То весел и беззаботен, как в день первой встречи, на поляне, то холоден, как лёд, каким он был в Роэлии. Холоден, как перед советом, когда он для меня был чем-то большим, чем просто эльф. С презрением он смотрел на всех, кто, проходя мимо него, шарахался в стороны. Нет, это существо способно на любые чувства, но что бы раскрыть ему эти чувства, надо растопить ту глыбу льда, которая засела в его сердце. Даже не в сердце — душе.