— Я прошу вернуть мне письмо! — уже с раздражением проговорил Роклэнд.
Нечаев не спеша поднялся со стула и вдруг, размахнувшись, наотмашь ударил американца по лицу.
— Вот мой ответ!
Это было невероятно. Звук пощечины и слова Нечаева, сказанные так громко, что их могли слышать все, кто был в кафе, ошеломили посетителей, словно удар бича. Все повернулись в их сторону.
Роклэнд вскочил. Он был разъярен. Лицо покраснело, глаза налились кровью. Он был готов убить Нечаева и, вероятно, сделал бы это, но его схватили за руки.
В ту же секунду в зал вошел союзнический патруль и несколько австрийских журналистов. Это был день, когда во главе четырехстороннего патруля стоял советский офицер.
Вечерние венские газеты кричали: «Советский консул Нечаев дает отпор американцу Роклэнду!», «Крупный провал американской разведки!»
Более мелким шрифтом стояло:
«Американская разведка пыталась склонить к измене Родине консула Нечаева. Нечаев потребовал гарантий. В кафе «Гартенбаум» Роклэнд передал Нечаеву «гарантийное» письмо. В нем дается обещание предоставить советскому консулу политическое убежище в США и материальное обеспечение, если он согласится стать предателем!»
Спустя несколько дней, когда газетная шумиха немного поутихла, Роклэнда вызвал к себе американский посол:
— Господин генерал, — сказал он сухо, — вас вызывает Вашингтон. Когда вы намерены выехать?
— Завтра…
Военная власть четырех держав закончилась красивым парадом на площади дворца Хофбург. Представители воинских соединений под звуки своих национальных гимнов проходили круг почета и отдавали воинскую честь друг другу. Каждая рота шла своим церемониальным маршем: четко отбивали шаг советские солдаты, чуть пританцовывали французы, прямо вперед выбрасывали ногу англичане и американцы.
А через несколько дней усилилось движение поездов на восток и на запад. Они увозили служащих многочисленных учреждений и предприятий. Покидали Австрию и воинские части.
В конце июля Забродин встретился с Пронским.
— Собирайтесь домой, Николай Александрович!
— Когда?
— Поедете через две недели.
— Я готов. Мне собирать нечего.
— На следующей неделе вы организуете встречу Викентьева с Греггом и можете ехать.
— Прекрасно. Куда я должен явиться?
— Вы придете на эту квартиру, и мы отправим вас на Родину.
— Спасибо.
За много лет работы в разведке Пронский привык не задавать лишних вопросов. Он спрашивал только в тех случаях, когда ему было неясно, как он должен выполнить задание или когда хотел что-то прояснить. Так и сейчас, он не спросил: что будет с Викентьевым, к чему приведет его встреча с опытным американским разведчиком? Пронский только уточнил, где и когда он должен их познакомить.