В ноябре немцы захватили Ростов. Город притих, затаился, жил ожиданием.
В один из ветреных и холодных дней на квартиру к Пронскому пришел незнакомый человек. Он был узкоплеч, с длинным аскетическим лицом.
— Я от Смирницкого, — представился он. — Вересаев. Вы Алекс?
Он говорил с небольшим акцентом.
Вересаев раскрыл портфель, достал бутылку коньяку и повернул ее к Пронскому этикеткой, на которой буква «О» была перечеркнута синим карандашом. Пронский кивнул:
— Наконец-то! Я очень рад! Давно не получал от вас никаких известий. Начал было думать, что меня забыли!
— Я шел по адресу, который дал мне Смирницкий, и не надеялся вас увидеть. Полагал, что большевики угнали вас на восток.
Пронский накрыл на стол, и весь вечер они пили французский коньяк, который принес гость.
— Смирницкий просил вам объяснить, — говорил Вересаев, разомлев от тепла и спиртного. — За полгода до начала восточной кампании не было никакой возможности что-либо вам передать. Все контакты были нарушены. Затем через линию фронта тоже не удалось… Там довольны вашей работой, ценят мужественное поведение.
— Ценят! Нарушены!.. — голос Пронского дрожал от возмущения. — Они только болтают о большом деле. Их бы сюда, на мое место… Денег нет, связи нет… Вот-вот призовут в армию. Что я стал бы делать? Белый билет сам себе изготовил с помощью старых штампов. Когда шел в милицию на регистрацию, думал крышка.
— И как?
— Сошло, как видите…
— Да-а… Не хотел бы я быть на вашем месте. Теперь все ваши страхи кончились. Давайте выпьем. Вместе с великим фюрером мы будем строить в России новый порядок.
— Хорошо-то хорошо… А как относятся немцы к эмигрантам?
— Национал-социалистам нужна опора в русском народе. Этой опорой будем мы — «Пахари». В больших городах национал-социалисты назначают наших людей в магистраты.
— Надеюсь, мне тоже найдется применение?
— Безусловно. Я завтра же свяжусь со Смирницкий и все расскажу ему.
Но второй раз Вересаев не пришел.
Внезапно мощным контрударом советские войска выбили фашистов из Ростова. Вместе с ними бежал и Вересаев.
Все это узнал Забродин из письма начальника Ростовского управления.
— Что делать? — спросил Забродин Крылова, прочитав сообщение.
— Наберемся терпения!
У Забродина иногда мелькала мысль: может быть, перебросить Пронского через линию фронта? Но он понимал, что Пронский не сумеет объяснить свое исчезновение Смирницкому.
Летом 1942 года Ростов снова пал. В июле в Москву приехал Постников. Исхудавший, загорелый, с нездоровым блеском в глазах, он вошел в кабинет к Владимиру, когда тот, склонившись над столом, писал телеграмму в партизанский штаб.