– Уж извини, о тебе я тогда не слишком думала, – отвечает она немного язвительно, что обижает меня, надо признаться. – Больше беспокоилась о Левке. А события… Одна змеища – «доброжелательница», знакомство мое с которой длилось дай бог недели две, при встрече на каком-то приеме вдруг спрашивает, гаденько так улыбаясь, шевеля раздвоенным язычком: «Вы растите ребенка самостоятельно? Без гувернанток? Героическая вы женщина. Это должно быть так тяжело, когда муж наркоман. Это дорогое удовольствие – иметь наркомана-мужа. Какие уж тут гувернантки. Они и сами-то по себе, без наркомана-мужа, разорительны, если хорошие. Но и посредственных нянек не всегда себе позволишь». Нет, ты представляешь?!
– Что же ты ответила?
– Ответила я тогда довольно резко. Мол, что за околесицу вы несете, милочка. У вас не иначе как галлюцинации. У кого это муж наркоман? Может, вы сами ширяетесь по-черному? Но, в общем, к концу отповеди я уже не сомневалась, что змеища права. Инъекции он давно уже делал не раз в день, а все три, а в последнее время в промежутках глотал таблетки из флакончика без этикетки. Говорил, что таблетками его снабжает тот самый врач-эндокринолог, к которому он обращался со своим «диабетом». Я не знала ни имени врача, ни названия препаратов. После таблеток он был возбужден, активен, подвижен, в промежутках пребывал в депрессии, становился подозрителен, зол. С годами он стал намного хуже обращаться с Левкой.
– С годами?
– С годами. Поначалу-то все было ничего, вполне прилично. Близости и взаимопонимания, правда, между ними не было никогда и доверительных отношений тоже, но так ведь нередко случается в семьях. Однако со временем, постепенно, по мере того как Левка рос, дипломатический нейтралитет сменился частыми конфликтами. Такими, знаешь, на пустом месте. Инициировал их, в основном, правду сказать, Левка. Виктор бледнел, отвечал оскорбительно и… и угрожал. Вряд ли он стал бы осуществлять свои угрозы, но наркотики… Кроме того, кто знает, насколько далеко простиралось его коварство? Я стала бояться еще и за сына. Нисколько не сомневалась, что он может посадить Левку на иглу. С ума сходила, стерегла Левку ночью, почти не спала. Все мерещилось, что Виктор крадется к Левке со шприцем. Сейчас-то я понимаю, что просто сдвинулась тогда.
– И что ты предприняла?
– Что? То самое. Тогда еще не поздно было утвердиться. Я жила на деньги мужа, а наш с мамой валютный счет в Швейцарии рос благодаря процентам. Мама от случая к случаю снимала со счета по мелочи, но начальный капитал для организации своего дела был. Все папины связи остались при мне. Кое-какие я активно поддерживала, потому что люди приятные и друзья дома, правда, в прошлом. Кое-какие связи пришлось восстанавливать, но мне, молодой, красивой и умной… И ничего смешного!