Уже в своем дворе вылез из машины, помахал руками и попрыгал, согреваясь. Зачем-то закрыл машину. И побежал домой, греться.
Интересно, способен Приятель обрадоваться, что я вернулся целым и невредимым? Уже закрывая дверь решил, что может. Именно такой исход он и предсказал. На семьдесят четыре с половиной процента. Об оставшихся двадцати пяти с половиной я старался не думать.
Дома меня встретило относительное тепло. Почему-то жутко хотелось есть и спать. Именно в такой последовательности. Есть такой врачебно-спасательский термин – адреналиновый шок. С твердым намерением съесть все, что найду в холодильнике, я направился к вышеупомянутому агрегату, на кухню.
– Ну вот, – бормотал я, запивая черствый хлеб (очень полезно для желудка!) молоком из пакета, – и от бабушки ушел, и от дедушки ушел, а от тебя, голодное брюхо, не уйдешь. Потому что свое, родное.
Уже приветливо шкворчала яичница на сковороде, и нарезанное сало было красиво уложено на тарелочку, как мой сотовый подал голос. Чертыхнувшись, я достал его из внутреннего кармана куртки, которую так и не удосужился снять.
– Да, – сказал я в трубку, бдительно следя за яичницей – я вас слушаю!
В трубке кто-то простуженно сипел, но ничего не говорил.
– Послушайте, – раздраженно сказал я – или говорите, чего надо, или не занимайте линию. Нечего тут заразу распространять!
– Это Мареев? – грубо буркнули в трубку.
– Да, это Мареев Валерий Борисович. – ледяным тоном представился я. – А кто говорит?
– Ну, б. я... – просипели в трубку. И отключились.
Я пожал плечами и машинально снял сковороду с плиты. Яичница, блюдо холостяков и частных сыщиков, была готова.
Не надо было иметь мозги Приятеля, чтобы сообразить, что кто-то заинтересованный в том, чтобы с детективом Мареевым произошел несчастный случай со смертельным исходом, и даже приложил к этому много усилий, узнает, что в районе подъезда к поселку Вишневый произошла авария. Он, конечно, этого и ждал. Только почему-то боевики, ответственные за этот несчастный случай, не спешат с докладом о удачно выполненной работе. Нервничающий кто-то велит шестерке позвонить по номеру Мареева, чтобы убедиться, что вышеупомянутый Мареев уже занят интересным разговором со стерегущим вход на небеса святым Петром. Шестерка набирает номер, и натыкается на голодного, но живого меня, тигром защищающего свой обед. Не позавидую шестерке, когда она сообщит эти новости боссу.
Доев все, что вытащил на стол, я услышал доносящееся из-за шкафа слабое гудение. Это Приятель напоминал мне о своем существовании, и требовал доклада. Так он поступал обычно, когда я приходил домой предположительно с важной информацией, и задерживался с визитом к нему более чем на полчаса. Теперь он точно знал о том, что я дома – так вот зачем я ставил этот датчик! Чтобы мой гениальный друг мог поприставать ко мне, когда ему приспичит пообщаться!