Центрифуга остановилась. Закончил рассказ и Стэн. Трое ребят молча глядели на приятеля, посеревшего как апрельский вечер, о котором он рассказывал.
— Ох, — только и смогла выдохнуть Бев.
— Это правда, — хрипло выговорил Стэн. — Могу поклясться.
— Я верю, — заявила Беверли. — После того, что случилось в доме, я поверю во что угодно.
Она вскочила, чуть не перевернув кресло, подошла к сушилке и вытащила тряпки одну за другой, встряхивая каждую. Хотя лица не было видно, Бен чувствовал, что она плачет. Его так и подмывало подойти и утешить девочку.
— Надо сказать Биллу, — ввернул Эдди. — Он знает что делать.
— Делать? — переспросил, оборачиваясь, Стэн. — Что значит «делать»?
Эдди недовольно посмотрел на него.
— Ну-у…
— Я ничего не собираюсь делать, — отчеканил Стэн, впившись в Эдди пристальным взглядом; тот поежился. — Я хочу забыть об этом. Это единственное, что мне хочется сделать.
— Не так-то просто, — тихо промолвила подошедшая Беверли. Бен угадал: солнце осветило две дорожки, оставленных на щеках слезами. — Дело не только в нас… Я слышала Ронни Гроган. И малыша… кажется, его звали Клеменс. Он пропал одним из первых.
— Ну и что? — упрямо гнул свое Стэн.
— А если ОНО не прекратит? Если ОНО продолжит убивать детей?
Его карие глаза встретились с ее голубыми; но вопрос, плескавшийся в каждой паре глаз, был одинаковым: «Что ОНО намерено делать?»
Стэн отвернулся первым: то ли от заплаканных глаз, то ли от большей убежденности Беверли.
— Эдди прав, — продолжала девочка. — Надо рассказать Биллу. А потом пойти к начальнику полиции…
— Ну конечно, — прервал ее Стэн, безуспешно пытаясь придать голосу пренебрежительную тональность; не выходило: в нем звучала лишь безмерная усталость. — Мертвецы в башне. Кровь, которую видят дети и не замечают родители. Клоуны, гуляющие по каналу. Шарики, плывущие против ветра. Мумии. Сифилитики в подвале… Бортон посмеется, а нам одна дорога — в сумасшедший дом.
— Если мы все пойдем к нему, — уверенно начал Бен. — Если мы все вместе…
— Здорово! Чудесно! Молоток, Копна! Иди рассказывай! Или, может, еще и напишешь? — Стэн поднялся и подошел к окну, засунув руки в карманы и покачиваясь на носках. У него был угрюмый и расстроенный вид. Воротник наглаженной рубашки топорщился между подчеркнуто прямыми плечами. — А то действительно — напиши что-нибудь завораживающее, — повторил он не оборачиваясь.
— Не стоит, — мягко возразил Бен. — Это ведь Билл собирается стать писателем.