Ванная сияла чистотой. С улицы слабо доносились призывы миссис Дойон к Джиму «немедленно уйти с проезжей части».
Бев подошла к раковине и заглянула в черный зрачок. Неподвижная, всматриваясь во мрак, она стояла до тех пор, пока не почувствовала, что ноги в джинсах превратились в холодный мрамор, что соски на груди готовы прорвать ткань блузки, а губы стали совсем сухими. Бев ждала голосов.
Их, однако, не было. Глубоко вздохнув, Бев просунула сталь рулетки в решетку. Со стороны это походило на плавное движение шпагоглотателя, погружавшего шпагу в пищевод на праздничном представлении. Шесть дюймов, восемь, десять… стоп. Бев предположила, что уперлась в колено трубы. Пошуровав рулеткой, она нащупала дырку, и лента пошла свободней. 16 дюймов, 2 фута, 3… Бев следила, как одно за другим соскальзывают в темноту желтые деления. Воображение подсказывало девочке, как на своем пути рулетка цепляется за грязные края, за накипь и ржавчину трубы. Вот уж поистине гнилое место, куда никогда не проникает солнечный свет и где вечная ночь.
Она представила себе, как конец ленты размером не больше ногтя все глубже погружается во мрак и думала, зачем она это делает. Бев прислушивалась к внутреннему голосу… но так и не смогла ответить самой себе на этот безмолвный вопрос.
Вот конец рулетки достиг подвала, дошел до упора в трубе… и Бев ощутила, как лента застопорилась.
Она вновь пошуровала ею, и лента послушно заскользила дальше. Бев даже вообразила себе мелодичный звон, с которым кончик рулетки скользнул в дырку. 6 футов, 7, 9…
И вдруг рулетка стала развертываться самостоятельно, без участия Бев, как если бы ее кто-то схватил на противоположном конце и побежал — как с эстафетной палочкой! Бев беспомощно уставилась на выскальзывающую ленту с округлившимися глазами и раскрытым, как буква «о», ртом. Она ужаснулась, но не удивилась. Кто знает, может она и ожидала чего-либо в этом роде.
Скольжение прекратилось. 18 футов — 6 ярдов. В раковине зачавкало; из темноты донесся шепот:
— Беверли, Беверли… тебе не справиться с нами… и не пытайся, а то умрешь… умрешь… Беверли… верли… ли…
Рулетка внизу издала клацанье и стала быстро свертываться в обратном направлении, только мелькали номера и метки. Перед последними 5-6 футами желтизна сменилась темно-алым, и Бев отбросила ее будто змею. Струя крови хлестнула по блестящему, вычищенному фарфору и скрылась в решетке. Рыдания сотрясали тело девочки; она заставила себя взять рулетку за конец двумя пальцами и отнести в кухню. Кровь капала с металла на чистый пол.