— Да, — тем временем говорила она. — Угу. Хорошо. Да… — вот она замолчала, вслушиваясь, и вдруг издала натянутый смешок с хрипотцой; этого Том раньше не замечал. — Значит, попрошу тебя вот о чем: во-первых, сними мне комнату, во-вторых, молись за меня. Да. Окэй… Угу… я тоже. Спокойной ночи.
Когда вошел Том, она клала трубку на рычаг, предупреждая таким образом его намерение заставить ее сделать это СРАЗУ ЖЕ. Но взглянув на нее, он решил промолчать. Он видел ее в таком или похожем состоянии и раньше, но не более двух-трех раз. Однажды перед их первым большим показом, еще раз перед первой частной презентацией для государственных заказчиков, и еще раз в Нью-Йорке перед приездом на Международную Комиссию по дизайну.
Беверли меряла спальню крупными шагами с прилипшей к телу белой кружевной ночнушкой и зажатой в зубах сигаретой (Бог свидетель, как же он ненавидел жену в эти моменты: она походила на шлюху), оставляя за собой тонкий шлейф дыма подобно тепловозной трубе.
Остановило Тома именно выражение ее лица, заморозившее в его глотке готовую сорваться с губ ругань. Сердце Тома вновь сбилось с ритма, и он вздрогнул, убеждая себя, что это не от испуга, а от неожиданности обнаружить ее в таком состоянии.
Беверли была из разряда женщин, работающих на износ. Те три случая, что смог припомнить Том, касались ее карьеры, и тогда она представала совершенно другой — не той, которую он хорошо знал. Этой другой было совершенно насрать на излучаемые им волны раздражения и тупой злобы. Эта другая Беверли в стрессовых ситуациях становилась решительной без всяких признаков уязвимости и непредсказуемо бесстрашной.
На щеках жены играл румянец. Взгляд широко раскрытых глаз метал искры, сна не было ни в одном глазу. Волосы вздымались и рассыпались по плечам. А… что это она делает? Да нет, вы только посмотрите, что она творит! Она же… достает из стенного шкафа чемодан. Чемодан? О Боже, ну конечно…
«Закажи мне комнату и молись…»
Вот как, значит ей нужен номер в отеле, но уж это вряд ли в обозримом будущем, во всяком случае на ближайшие три-четыре дня крошка Беверли Роган намерена остаться дома.
А вот хорошая молитва действительно пригодится, поскольку со всем этим пора заканчивать… Вот она бросает чемодан на пол у кровати и идет к комоду. Открывает верхний ящик, выуживает оттуда две пары обычных джинсов и одну — вельветовых. Сует в чемодан, возвращается; за ней тащится шлейф табачного дыма. Достает свитер, несколько теннисок, старую блузку, в которой выглядит так глупо, что стесняется носить… Вряд ли ей звонил жгучий брюнет. Наверняка какой-нибудь захудалый тупица из Джеки-Кеннеди-Хайянниспорта… Пригласил на уикэнд.