— А ты-то сам, Конан, зачем идешь в Ванахейм? — спросил его Гарланд, словно уловив недавние мысли варвара.
— Вскоре я узнаю ответ на этот вопрос, — сказал Конан.
В ту ночь старого Тьяцци сковало безумие. Бред прорывался в бессвязном бормотании, из которого становилось ясно, что духи покойников вновь терзают разум предсказателя.
— Шесть… — шептал Динхвалт, судорожно мечась по своей подстилке, бессильный разорвать тугую пелену сна. — Шесть предметов! О, спаси нас светлый Аургельмир! Нидхеггсон уже заполучил два. Беда, беда! Скоро пробудится Богопротивник, и тогда свет Альвредура померкнет, и тени заполонят мир, и кровь зальет землю. Бесчисленные несчастья ожидают нас впереди, о, горе… Шесть предметов!
— Шесть, — неожиданно для себя повторил Конан, вторя словам Динхвалта. Потом стряхнул оцепенение. — Какого демона творит Авар?
III
Прибытие в Аломар оказалось событием значительным и как нельзя лучше запоминающимся. В Зал Факелов тянулись целые вереницы обозов, в огромные каменные врата без конца въезжали конные воины. В услужение к Родвару спешили десятки, сотни наемников изо всех уголков северного края. Впрочем, на службу к верховному канаху желали поступить не только местные сорвиголовы, но даже искатели приключений с Восхода и далекого Полудня. Надо сказать, Родвар по-настоящему позаботился о том, чтобы его альтинг нашел отклик в сердцах всех наемных воинов. Мед и вино разливали прямо на входе из огромных бочек, чарки и вместительные глиняные кружки передавали всем въезжающим во владения Родвара гостям. Свет тысяч факелов орошал землю сумасшедшими бликами, которые слепили сильнее полуденного солнца. Шайка Хьюки, насколько заметил Конан, уже прибыла в Аломар. Бели и Брокк вдосталь угощались вином, Видар и Форсети как всегда развлекались тем, что приставали к молодым красавицам. Лидер банды разговаривал с каким-то огромным бородачом едва ли не в семь с половиной футов ростом — человек сцепил свои могучие руки и хмуро поглядывал на Хьюки из-под своих кустистых смоляных бровей.
Тьяцци, шедший справа от Конана, о чем-то неустанно ворчал, и было похоже, что окружающее мало интересовало его.
Другое дело Миррейа и Тарланд. Маги просто пожирали глазами предметы диковинной обстановки. Но если взгляд юноши полонило живое удивление, скрепленное интересом, то молодая чародейка изучала окружение с неприязнью, глядя на длиннобородых северян с изрядной долей презрения. Казалось, с ее губ вот-вот сорвется горькое изречение, вроде: Варвары, одно слово варвары…»
У массивной каменной колонны, воздвигнутой у самого входа в покои вождя киммерийцев, Конан приметил Торрада Великана и Ингурда Снежного. Невдалеке от них он отыскал взглядом и Регана — асир хвалился перед другими воинами своим чудесным оружием.