Минуло не менее пяти минут после попытки Олега завязать разговор, и только тут Гоша разомкнул уста:
– Спятила? Любка? И в чем это выражается?
Олег облегченно вздохнул. Нет, серьезно, он так обрадовался, что в Гошином голосе зазвучали какие-то живые, человеческие нотки, что даже собственные проблемы показались не столь уж существенными.
– Понимаешь... – хмыкнул он смущенно. – У меня имеются некоторые сексуальные причуды. Не стану тебе подробно рассказывать, это не патология, нет, – это не более чем причуды. Кто-то обожает, когда любимая хлещет его плеточкой по голому заду. Кто-то изображает сцену жуткого насилия собственной жены – и оба, что характерно, ловят от этого невероятный кайф. Ну а есть фетишисты...
Он замолчал так многозначительно, что Гоша не мог не подать реплику:
– Это ты, что ли, фетишист?
– Ну, в некоторой степени, – хмыкнул Олег. – У меня есть свои приколы, но это очень не нравится Любке. И вообрази себе – она так хочет, чтобы я ее больше не трогал, что поселила у нас в доме любовницу для меня!
Такое невероятное известие прошибло бы кого угодно. Не оставило оно равнодушным и Гошу. Впервые за много дней Олег увидел в его глазах проблеск хоть какого-то живого чувства – нормального мужского интереса к происходящему:
– Не понял?
– Да я и сам сначала не понял, что все это подстроено, – сообщил Олег. – Но она мне все рассказала, эта девочка...
Он кратко посвятил Гошу в качество своих отношений с Любой, а также с Нелей. Не утаил, что именно больше всего привлекло его в Неле. Извиняющимся тоном добавил:
– Сам не знал, что так буду от этого заводиться. Но ничего с собой поделать не могу, хоть тресни!
– Наверное, всякое бывает, – вежливо, но достаточно прохладно ответил Гоша. – Я тебя не осуждаю, с чего бы вдруг, но мне этого не понять. С другой стороны, у меня все было очень обыкновенно... и в то же время необыкновенно хорошо. А впрочем...
Он вдруг умолк и уставился на Олега своими странными глазами:
– Я только сейчас это впервые осознал... Может, меня так заводило именно то, что я знал: она может умереть в любую минуту? Я сначала не знал, что ей врачи запретили быть с мужчиной. Но она была такая страстная, что-то необыкновенное. Думаю, опасность смерти ее заводила, в первую очередь именно ее, а уж потом это передавалось мне. Нам нравилось балансировать на самом краю... тем более что мы в плохое и не верили. Мы не сомневались, что уж в постели-то нам ничего не грозит! Нас любовь держала. И ты знаешь, врачи говорили, что она реабилитируется на диво быстро. Надо беречься сильных потрясений, говорили они, а физическая нагрузка – в разумных пределах – ей даже уже показана. Ну, мы и нагружались, конечно... А от потрясений я ее берег. И отец берег. Мы с нее пылинки сдували! Но никто не знал, какую подлянку подстроит нам судьба!