Какое-то мгновение Гоша тупо смотрел вперед, потом почесал подбородок и поудобнее откинулся на сиденье.
– Слушай, ты лучше поезжай в какой-нибудь проулок или в карман, что ли, – сказал он совершенно спокойно. – Разговор, как я понимаю, нам предстоит нервный, еще потеряешь контроль над управлением... тут-то все Любкины мечты сразу и исполнятся. А заодно и меня загубишь. Я в принципе против смерти ничего не имею, более того – в любую минуту готов с собой покончить, но только когда свое дело сделаю. Поэтому пока мне еще надо пожить. Вот я и прошу: останови машину.
Олег послушно зарулил в проулок, оканчивающийся тупиком: забором вокруг строящегося нового здания. Только сейчас обратил внимание, что у него ощутимо подрагивают руки. А глазастый Гошка просек это, конечно, куда раньше.
Как только заглох мотор, Воропаев откинул спинку своего сиденья, снял кроссовки и сел, подобрав под себя ноги. Олег помнил эту его привычку – долго устраиваться поудобнее, прежде чем начать слушать. Посидев так, он вытянет свои длинные ножищи и упрется ими в лобовое стекло. Потом еще что-то изобразит. Но выслушает все от начала до конца и если сможет – поможет!
– Теперь давай, – велел Гоша, глядя на него прямо и серьезно. – Говори. Есть предположения, как именно она это сделает?
– Думаю, отравит, – буркнул Олег. – Или инсулинчик в пятку... где-то я что-то такое читал, в каком-то детективе. Машину вряд ли взорвет, потому что Любка жуткая собственница, добро она курочить не станет.
– Ну ты понимаешь, убить человека, даже родимого супруга, не так-то легко, – задумчиво сказал Гоша. – То есть нет, убить как раз легко, а вот выйти сухой из воды... Едва ли! Ведь подозрения падут прежде всего на нее. И она не может этого не учитывать. К тому же есть еще эта твоя Неля. В случае чего ее показания против Любы, ну, насчет того, что она устроила всю эту интригу, лишь бы с тобой развестись, а когда не вышло, озлобилась и спланировала твое убийство, – в случае чего показания Нели могут сыграть очень важную роль. И этого Любка – насколько я помню, она умная баба, логика у нее железная и нервы под стать! – не может не понимать.
– Думаю, все она понимает. Поэтому, скорее всего, нас с Нелей она будет убирать вместе, – сказал Олег, и только теперь его передернуло от запоздалого страха.
Страшным казался даже не предмет разговора, хотя он мог повергнуть в ужас кого угодно. Страшным казались спокойствие и серьезность, с какими этот предмет обсуждался. И это разом сделало его умозрительные, не вполне осмысленные и осознанные подозрения – скорее, предположения, смутные догадки, нечто на уровне инстинкта! – чем-то вполне реальным и исполнимым. Как смертный приговор, вынесенный в высшей инстанции.