Короче, именно братское сочувствие, а никакая не элементарная болтливость, было причиной того, что Костя вдруг взял и ляпнул:
– Да ты не переживай. Я почти уверен, что она ушла из агентства живая и здоровая.
– Почему? – снова возбудился психолог. – Почему ты так думаешь?!
Как-то они на «ты» незаметно перешли. Ну, раз пошла такая пьянка, режь последний огурец! Костя и рассказал новому приятелю про зеленого зайчика. Как эта писательница невесть зачем, наверное, из-за врожденной клептомании, взяла да и сперла игрушку в агентстве, а потом эту игрушку – уникальную в своем роде! – Костя обнаружил в собственном подъезде.
– Значит, она приходила тебя искать, – решил психолог, и в голосе его снова зазвучали отчаянные, ревнивые нотки.
Костя подумал было, что в этом умозаключении есть рациональное зерно, однако тотчас покачал головой:
– Исключено. Ей просто неоткуда было взять мой адрес. У вас телефон без определителя, значит, по номеру она адрес бы не вычислила. В агентстве взяла, скажешь? Да я скорей поверю, ну, не знаю, в высадку зеленых человечков перед собором Михаила-архангела в нашем Кремле, чем в то, что в агентстве кто-то скажет мой домашний адрес. Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда! То есть факт, что она искала меня дома, можно не принимать во внимание. Куда более реально, что она и в самом деле к Люське пришла...
– К Люське? – насторожился психолог. – А кто такая Люська?
– Никто, ничто, и звать никак, – хихикнул Костя. – Бомжиха, алкоголичка, грязная, жуткая, немытая... бр-р, чучело помойное! Твоя подружайка как, любит острые ощущения? Могла она закорешиться с такой оторвой? Ради новых впечатлений? Ради правды жизни?
– Да бог их разберет, писателей, на что они способны... – нерешительно отозвался психолог. – Алена мне очень мало о себе рассказывала, но я так понял, она женщина рисковая и ради правды жизни... – Помолчал задумчиво, а потом вдруг вскричал: – Но с бомжихой – нет, не могла. Пришла бы, поглядела на такую – и убежала бы, зажав нос. Я ведь тоже кое-что в людях понимаю. Она... она утонченная и чувствительная, ты понимаешь? И вообще, ну зачем бы она потащилась набираться новых впечатлений к этой вашей Люське среди глубокой ночи?! Не верю!
Костин отец, пока не свалил к молодой и красивой бабе, преимущественно книжки читал. В частности, он очень любил Федора Михайловича Достоевского. Льва Николаевича Толстого на дух не переносил, а вот Достоевского очень жаловал. И одним из любимейших его выражений была фразочка из «Братьев Карамазовых» – Костя ее на всю оставшуюся жизнь запомнил: «Коль лететь, так вверх пятами!» Если следовать логике Федора Михайловича, писательница Алена Дмитриева, пообщавшись с наемным стебарем, а конкретно – с Северным Варваром, вполне могла решить «лететь вверх пятами» и искать дальнейших приключений на свою голову в доме у пропойцы Люськи. То есть в это Костя как раз вполне мог поверить! Но он не стал портить настроение психологу – прежде всего потому, что тот опередил его, воскликнув: