– Так откуда прокурору знать, кто звонил, если этот звонок и в самом деле был анонимный?! – воскликнул Зернов.
– А если нет? – глянул исподлобья Воропаев. – А если номер все же засекли? Мне нужен тот человек. Понятно? Мне нужен тот человек!
Зернов медленно откинулся на спинку сиденья. Ему вдруг стало холодно от голоса черноглазого...
– Карасев-то живой еще? – с вымученным смешком спросил Поляков, и Зернов понял, что напарнику тоже не по себе рядом с этим странным человеком.
Да уж... Да уж!
Осечку они сегодня допустили. Большую осечку. Может быть, самую большую в своей жизни!
Ох, рисковый мужик Поляков. Да разве можно этому... слова для него не подобрать! – задавать такие опасные вопросы?!
Воропаев медленно растянул в улыбке губы:
– Карасев-то? Жив, жив. Но ведь и Счастливцев тоже жив... Другое дело, что жить ни тому, ни другому не очень охота. Особенно с тех пор, как погибли их дочери.
Зернов перестал дышать. Но Поляков еще трепыхался. Громко сглотнул, потом кое-как выдавил:
– А что с ними случилось? И почему?
– Дочь Счастливцева умерла от сердечного приступа, когда арестовали отца. У нее... сердце было больное. Ну а дочь Карасева убили. Вскоре после процесса, на котором Карасев давал показания.
Воропаев спокойно оглядел притихших напарников и ровным голосом произнес:
– Жаль девчонку, верно? Тем более что ее отец оказался не так уж и виноват. На мой взгляд, тот – звонила анонимный, сволочь гораздо серьезнее. Поэтому мне и не жаль никаких денег для того, чтобы его найти! Вопросы есть?
Вопросов не было.
***
Замок щелкнул, дверь распахнулась, и в проеме возник плотный широкоплечий человек в серой милицейской куртке и шапке с кокардой. За его спиной бесформенной тенью маячила какая-то толстая женщина. Странно, что сначала Александр увидел ее, а только потом разглядел, что в руках у милиционера пистолет.
«Этого не может быть!» – подумал Александр.
– Быстро в окно! – скомандовал Влад, прыжком прикрыв Александра, а потом сделав такой выпад, что чуть не достиг милиционера острием своего меча. Не достиг, но прицел определенно сбил, потому что направленный на него ствол дрогнул, а пуля просвистела в окно, за которым... за которым раздался жалобный, мучительный крик.
«Господи! Кого-то зацепило!» – было первой мыслью Александра. Второй мыслью было удивление, что он не слышал звука выстрела. А третьей догадка, что следующая пуля запросто попадет в него, или Влада, или в Алену. Он, этот мент, явно сошел с ума, если сначала стреляет, а потом задает вопросы! Нет, он вообще никаких вопросов не задает, а сразу жмет на курок! За кого он их принял, за разбойников? За похитителей? Но ведь они не похитители, а спасители, какого же черта он...