В миланском подполье Витторини работал рука об руку с одним из самых дорогих своих друзей. Руководитель коммунистической молодежи Эудженио Куриэл 24 февраля 1945 года, за два месяца до того, как восставший народ освободил Северную Италию от наци-фашистов, был убит на одной из миланских площадей молодчиками из фашистской «черной бригады». На смерть товарища и друга Витторини откликнулся статьей-некрологом в подпольной газете «Унита» и в центральном органе Фронта молодежи — «Энока нуова». Подпольщики не хотели, чтобы фашисты достоверно знали, что их жертвой пал Куриэл, поэтому в статье Витторини он был назван условным именем Джордже.
Вот отрывок из этого некролога. Его можно рассматривать как дополнение, Энилог и как бы документальное подтверждение правдивости и достоверности страстного антифашистского романа Витторини: тот же стиль, тот же темперамент, то же горячее чувство скорби, гнева, надежды.
«Кровавые псы, которые в эти последние дни своей республики, охраняемой рейхом, рыщут еще по миланским улицам, снова могут праздновать победу. Не потому, что им досталась добыча — часы, самопишущая ручка, несколько тысяч лир. Не потому, что им опять удалось окунуть свои морды в кровь. По гораздо более важной причине. Человек, которого их патруль убил и ограбил на площади Баракка, здесь, в Милане, в три часа пополудни, — не был «неизвестным». Он был «наш», участник Итальянской коммунистической партии и сражающейся Италии, один из лучших, один из руководителей.
Кто же это был? Это был Джорджо, ему было тридцать два года, милое юношеское лицо, особенно когда он улыбался… Для коммунистической партии нет ничего невосполнимого: если не найдется товарищ, который сможет один выполнять всю работу, которую один вел Джорджо, — ее будут делать два, три товарища. Но утрата невосполнима потому, что мы любили его. Что же сейчас означает для нас Джорджо? Навеки связанный со всем, что случилось, остановившийся, как остановились часы в три часа пополудни на площади Баракка в этот день, 24 февраля. Он вышел из боковой улицы и пересекал площадь при ярком солнечном свете, чтобы углубиться в другую улицу, когда слепая свинцовая очередь прошила ему ноги, и он упал. Джорджо падает, но не знает, почему он упал. В тот момент, когда человек ранен, он не чувствует боли. Джорджо хочет встать, понять, что с ним случилось, опирается о землю руками, может быть, садится. Ищет ли он свои очки? Разумеется, Джорджо, падая, потерял очки. И вот его пронизывает, на этот раз попав в живот, второй залп — и это конец.