«Наверное, Глеб что-нибудь перепутал!» – подумала девушка и уже рванулась к лестнице, как вдруг увидела, что та, оторвавшись от земляного пола, медленно поползла вверх.
– Эй! – крикнула Света. Она попыталась ухватиться за деревянную планку, но не смогла этого сделать, потому что лестница внезапно подскочила почти к самому потолку, а затем и вовсе исчезла в прямоугольном люке. – Ты чего?! – возмутилась девушка. – А ну-ка опусти немедленно лестницу! В красной коробке нет никаких лекарств!
В эту секунду в люке показалась голова Глеба.
– Я знаю, – извиняющимся голосом сказал парень. – Бабушкино лекарство лежит в тумбочке. Прости, но другого способа заманить тебя в подвал у меня не было.
– Ты совсем спятил, что ли? – не верила своим ушам Тополян. – Дай сюда лестницу, придурок!
– Не надо ругаться, – поморщился Глеб. – Тебе это совсем не идет… Прежде чем я назову тебя своей девушкой, ты должна узнать обо мне все, – сказал он таким голосом, что Свете стало не по себе.
– Да не собираюсь я твоей девушкой становиться! – выкрикнула она, задрав голову. – Заруби это на своем длинном носу! И что бы ты мне ни сказал, я своего решения не изменю! Даже если ты меня пытать будешь!
– Никто тебя пытать не собирается, – заверил ее Глеб. – Только как ты можешь отказываться от того, кого совсем не знаешь?
– Я хочу есть! – резко сменила тему Света.
Сейчас ей нужно было о многом подумать и прежде всего выработать правильную линию поведения.
– Могу предложить бутерброд с колбасой и рис. Будешь?
– Буду, – угрюмо буркнула Света и уселась на земляной пол.
– Встань! – испуганно заорал Глеб. – Я сейчас спущу тебе стул и одеяло.
На уроках ОБЖ им рассказывали, как должны вести себя заложники. Сейчас, сидя на деревянном стуле посреди земляного подвала, укутанная в тонкое байковое одеяло, Тополян пыталась вспомнить семь основных правил поведения с террористом. И хотя весь облик тщедушного Глеба как-то плохо вязался с этим устрашающим словом, но как еще можно было назвать парня, который вот уже несколько часов насильно удерживал ее в этом сыром, освещенном тусклой лампой подвале?
«Не смотреть террористу в глаза» – гласило одно из правил.
Глеба не было рядом. Он ни разу еще не спускался к ней, а еду передал в холщовой сумке, привязанной к толстой веревке. Так что это правило теряло всякий смысл.
«Соглашаться со всеми требованиями и не вступать с террористом в споры», – припомнила еще одну рекомендацию Света.
Да она и так вроде бы со всем соглашается. А что ей еще остается делать? А вот насчет споров… Не собирается она сидеть молча. И потом, Глеб ведь не посмеет с ней сделать ничего плохого. Почему-то в этом Света Тополян была уверена. Но для чего же тогда он запер ее здесь? Должны же быть хоть какие-то мотивы?