Для состоятельной прослойки Земли операция по смене внешности была не менее простой и безопасной, чем профессиональный макияж. Возможность в любой момент изменить внешность под существующий эталон отличала элиту от низших.
Каждый член правящей касты создавал собственный имидж. У Армилла была белая кожа, черные глаза и светлые, пепельные волосы. Он был чуть ниже своего друга канцлера, чуть шире в плечах, с волевым лицом и твердым, выбритым подбородком, уравновешенный, циничный, стабильный.
Канцлер Стейр, наоборот, по своему имиджу был романтик, комок нервов. Он самовыражался в жестах, принимая внезапные и противоречивые позы: то откинет назад голову во вдохновенном порыве, то вдруг поникнет, волосы свесятся на лицо…
Алоиз Стейр — бессмертный и прекрасный, за пятьсот лет уже привыкший к бессмертию и к красоте, как к своей обыденности, — захотел поговорить с иномирцами сам. Их привели. Парень, разумеется, русый и с серыми глазами — плебей. Зато соломенные волосы и ярко-зеленые глаза Ярвенны Стейр даже одобрил: "Стильно!".
— Прошу, — Стейр махнул рукой на два кресла, и сам, не дожидаясь, опустился в третье. — Добро пожаловать на Землю Горящих Трав.
Когда пленников ввели в кабинет, они первым делом бросились друг к другу. Но Стейр не дал им сказать ни слова, приказав сесть, и они подчинились, едва успев обняться.
— Что? — Стейр откинулся в кресле. — Напугали вас мои ребята? Они сами чуть в штаны не наложили, когда поступил сигнал… Ну, вы тоже виноваты. Материализовались невесть откуда посреди улицы, всполошили законопослушных граждан, — засмеялся он.
Он ждал, что чужие хотя бы улыбнутся, но парень смотрел все так же хмуро и напряженно, а девушка — с удивлением. Их предупредили, что с ними будет говорить сам канцлер. Видимо, не ожидали такой простоты?
— А что прикажете делать? — Стейр передернул плечами. — Хороши бы мы были, если бы сидели на заднице во время вторжения из иных миров! Вдруг вы там взрывчатку закладывали. Ну и понятно, полиция встала на уши. Бережет, понимаете ли, покой!
Коробочка-переводчик лежала посреди стола между Сеславином, Ярвенной и канцлером. Она переводила каждую реплику, очень схоже воспроизводя голос и интонации того, кто ее произнес.
Стейр нажал на кнопку в подлокотнике кресла, вошел слуга с тремя бокалами, бутылкой коньяка и бутербродами. Стейр отпустил его небрежным жестом и собственноручно разлил коньяк.
— Не стесняйтесь, — кивнул он гостям. — Я хочу поговорить о вас. Как вам у нас нравится?
— Спасибо, не очень, — твердо сказала Ярвенна. — Нам не дают видеться. Мне кажется, что Сеславин болен. Мы совсем отрезаны от внешнего мира. Нам никто не отвечает на вопросы, а мы ведь тоже хотим знать, куда попали.