— Мы обречены, обречены! — воскликнула принцесса, изо всех сил прижавшись к могучей груди Конана.
Он не отвечал, сберегая силы — скоро, возможно, они понадобятся ему все без остатка. Но, не разделял мнения Гизеллы. Пока человек жив, у него есть хотя бы один шанс прожить еще, и успеть выпить хотя бы одну чарку вина. А сколько этих чарок будет, в конце концов, не так уж и важно, да и не может быть ведомо человеку, одни боги знают, что они предуготовили для каждого. Но отдаваться на волю отчаяния определенно не нужно.
Гизелла тихонько всхлипывала. Она чувствовала удивительную силу, исходящую от киммерийца, и постепенно успокаивалась. Он нес ее так, словно она была не женщиной из плоти и крови, а шелковой подушкой, набитой невесомым пухом. И в нем нисколько не ощущалось напряжения, сердце его билось ровно, как будто он отдыхал после обеда в своем дворце.
Уловив вдали рев, Конан остановился и прислушался. Рев раздался еще раз. Более явственно. Преследующий их демон был настолько уверен в себе, что не собирался скрывать своего присутствия.
— Ах, он догоняет нас! Конан, сделай же что-нибудь! — снова взволновалась Гизелла.
— Он догоняет нас, но мы уже близко к той пещере, где мы убили бескрылого красного дракона.
— Мы? — удивилась Гизелла. — Ты бредишь, Конан? Мы с тобой еще никого не убивали.
— Нет, принцесса. Убить дракона мне помогла обезьяна.
Зверек, сидевший на плече Конана, словно понял, что речь идет о нем, и коротко вскрикнул, при этом шерсть на его голове встопорщилась, а морда сморщилась — и он совсем стал похож на сварливого старца.
— Но чем нам поможет эта пещера? — спросила Гизелла.
— Там можно занять выгодную позицию для боя. Кроме того, там множество трупов, и демон не учует нашего запаха. По крайней мере, я на это надеюсь. А если все так, то у нас есть немалые шансы победить его.
На самом деле Конан не был уверен ни в чем, из того, что заявил, но сказать откровенно, что у него нет никакого плана действий, значило обрести рядом чересчур взволнованную, если не паникующую женщину, а вот это точно было ни к чему.
Гизелла поверила.
— Когда мы выберемся, я попрошу отца сделать тебя полководцем, — заявила она. — А лучше всего, чтобы ты был начальником внутренней дворцовой стражи. Тогда я смогу каждый день видеть тебя и каждый день благодарить! Я больше не буду дурной девчонкой, которая не знает благодарности, потому что считает, что на все на свете имеет право!
— Тише! — сказал Конан, заметив впереди отблески колеблющегося света.
Они вошли в большой зал, с потолка которого свисали длинные белые сосульки. Он был в несколько раз больше тех, где они побывали раньше. В нем имелось множество уступов разного уровня, а в стенах виднелись многочисленные проходы и щели. Но самое главное — в нем горел огонь. Слабый, едва заметный, но огонь.