Он был голоден. Карабкаясь вверх, вслед за солнцем, собираясь наведаться в Аренджун, некогда было отвлекаться на охоту за прыткими и верткими обитателями гор. Несмотря на всю силу и ловкость, человек не мог состязаться в скалолазании даже с горными зайцами. Будь у него лук, которым обычно пользуются местные охотники, тогда другое дело — но лука не было. Кроме голода, на нем еще плохо сказывалась разреженность воздуха — он забрался слишком высоко. Понадеявшись на себя, он отказался от услуг проводника и заблудился.
Но, может быть, это было меньшее из зол — очень ему не понравилось, как проводник, грязный тип с татуировкой на лбу и длинной бородой, заплетенной в косичку, смотрел на его меч.
Ущелье становилось все уже, а скалы вокруг неприступнее. Чахлые березки и криптомерии казались в чересчур прозрачном воздухе какими-то ненастоящими, словно нарисованные. Похоже, собиралась буря.
На правом склоне он вдруг заметил пещеру, а еще увидел снежную обезьяну, которая карабкалась к пещере.
Весьма кстати! Ужин и укрытие вместе! Не иначе, как Кром смилостивился над одним из своих чад, Конаном из Киммерии.
Конан полез вслед за обезьянкой, двигаясь как можно быстрее, насколько хватало сил. И на середине подъема он вдруг почувствовал странный запах. Смесь запахов. Отталкивающую и привлекающую одновременно.
Обезьяна скрылась за краем площадки перед пещерой. Сделав над собой последнее усилие, Конан подтянулся и тоже оказался на площадке. Странный запах усилился. От него киммерийцу делалось не по себе.
Обезьянка сидела перед самым входом. И как будто не собиралась никуда бежать. Конан бросился к ней и уже протянул руки, чтобы сломать ей шею, как вдруг увидел что-то блестящее у нее в лапах. И зверек протягивал это к нему, глядя в глаза, словно желая что-то рассказать. Умная тварь!
— Ты откупаешься от меня, малыш? — спросил Конан.
Если бы обезьянка понимала его, она возможно бы обиделась. Потому что малыш по своим обезьяньим меркам был весьма стар.
— Ну, ладно, малыш, я больше не хочу тебя съесть, — продолжил Конан, протянул руку и взял то, что протягивал зверек.
Серебряный браслет! Тонкий и изящный, которому было здесь не место. Вряд ли он мог принадлежать женщине какого-нибудь горного племени.
— Желал бы я знать, откуда это у тебя, — сказал Конан и снова посмотрел на обезьяну.
Зверек указывал ручкой с черными пальцами на вход в пещеру. Увидев, что человек, наконец, обратил на него внимание, он с криком подпрыгнул и быстро заковылял внутрь. Потом остановился и обернулся, глядя Конану в глаза.