Чудовище стало каким-то странным, если подобные слова вообще подходили к ситуации: разве мог мохнач хоть на минуту показаться кому-то обычным… Тем не менее, лапы чудовища стали еще более толстыми, мохнатыми и корявыми, чем тогда, когда Карела видела демона в последний раз. Его туловище корчилось и содрогалось, а одежда, в которой Табасх начал свое превращение в демона Ша Мрэля, лопнула враз и свисала с косматого тела оборванными клочками..
С того момента, когда Табасх покинул Карелу, прошло совсем немного времени, но демон изменился почти до неузнаваемости. Сначала Карела не поняла сразу, что именно произошло с чудовищем. Но вдруг девушку словно что-то толкнуло изнутри: оно выросло! Табасх чудовищно вырос! Наверное, если бы он поднялся в полный рост, он стал бы едва ли не вровень с каменным своим палачом, в жертву которому предназначила его сиятельная Деркэто.
Возле каменного изваяния стояла женщина. Ее голова едва виднелась из-за косматого загривка чудища, но без тени страха стояла рядом с демоном эта невысокая, сухая плоскогрудая женщина с бледной зеленоватой кожей. Ее голова была гордо вскинута, длинные блестящие черные волосы ее живым потоком сбегали по покатым плечам. А на лице — выражение торжества и вожделения.
— Не медли, Ша Мрэль! — выкрикнула женщина и вздела вверх тонкие руки. — Жди этой жертвы, Деркэто! Она твоя!
Ее ладони медленно сжались в кулачки, так, что пальцы стали белее мела. И не надо было Кареле долго смотреть на нее, чтобы уяснить, что в душе стигийки бушевали дикие страсти, но не было там места ни сомнениям, ни состраданию.
Демон протянул лапу к ножнам и взял их. Со свистом вылетело из них блестящее кривое лезвие и заиграло сполохами в неровном свете двух масляных ламп, что стояли по обе стороны каменного исполина. Маленькая сабля лежала на огромных протянутых вперед ладонях демона и казалась детской игрушкой.
Неловко двигаясь, демон стал вставать на ноги. Его непрекращающийся вой заложил Кареле уши. Но ничто не могло остановить Ша Мрэля. Ша Мрэль был рожден на свет для того, чтобы подставить свою шею палачу, и не человеку, тем более не юной вздорной девчонке вмешиваться в это дело. Не зря же сам Табасх, теряя человеческий облик и устремляясь навстречу своей смерти, именно об этом сказал ей, пока еще мог разговаривать. «Не мешай судьбе, Карела!» Эти слова друга она хорошо помнила. Но будь она проклята, если будет стоять, вытаращив глаза, и спокойно смотреть, как-Как чудовище, со стоном поднявшись на ноги, делает первый шаг навстречу каменному исполину. Как с дрожью и криком пытается страшным усилием противостоять неумолимому заклятью. Но руки-лапы сами по себе, не взирая на страдания демона, начинают выпрямляться и протягивать саблю каменному палачу.