Он должен будет войти под каменный свод храма рука об руку с прекрасной женщиной. А поскольку не исключалось, что за ближайшей, кроме Карелы, прекрасной женщиной идти пришлось бы не один день, следовало не спугнуть подарок судьбы, которая обычно была не очень-то щедра к несчастному чародею. Он был очарован Карелой и сразу же понял, что никакая другая женщина не подойдет так идеально для свершения его заветной мечты.
— Кстати, а чего хочет от тебя твоя сестра? — поинтересовалась Карела.
Табасх почувствовал облегчение от того, что Карела спросила его вначале именно об этом. Чем дольше девушку не заинтересует вопрос, а чем именно она, Карела, может помочь Табасху, тем больше у него шансов вовлечь красавицу в свое предприятие.
— Разве я не говорил? — удивился Табасх. — Михар хочет стать земным воплощением самой Деркэто, а без меня у нее это не получится.
— Разве ты способен превратить обычную женщину в неотразимое существо и предмет вожделений? — недоверчиво фыркнула Карела.
— Я — нет. Но моя кровь — да, — выговорил Табасх, с трудом скрывая, какой трепет охватил его при одной мысли о том, что ждет его, если… Впрочем, стоит ли опасаться Михар настолько? Пока не услышит Табасх, как рядом звучит его имя, сестричка может до потери сознания любоваться в зеркало своей плоской желтой грудью и мохнатыми бровями.
— Что же она не наняла никого прирезать тебя во сне? — засмеялась Карела. — Она не настолько сообразительна?
— Нет, она умна. Настолько, насколько может быть умна женщина, одержимая страстью избавиться от собственной неполноценности. Но ей нужна не кровь Табасха, а кровь демона-мохнача. И не добытая по случаю, а пролившаяся на каменный пол храма мести из-под клинка Деркэто. Каменный исполин, жертва своего бездушия и недалекого ума, неминуемо отсечет мохначу голову, как только в его руки ляжет сабля Деркэто.
Карела нахмурила хорошенький чистый лобик:
— Для этого не надо слишком многого: мохнач должен стоять перед ним. А сабля Деркэто?
— Она лежит у каменных ног. Едва она коснется рук изваяния, камень оживет. Но никто из людей не может взять ее в руки и передать ее каменному исполину. Тронувший саблю человек умрет в муках. Только я могу взять ее и передать ее кому угодно.
— Так не делай этого! — вскричала Карела.
— Так и не делаю! — усмехнулся Табасх. — Не делаю, потому что пока не услышал свое второе имя. А лишь только услышу — обращусь в мохнача, забуду обо всем, даже о своей мечте и о своих страхах и побегу в храм, возьму саблю и сам передам ее в руки своему палачу. Один взмах — и… Михар останется лишь подставить чашу и глотнуть моей крови.