И очень обрадовался, когда с ним остался один, а второй побежал куда-то по делам. Значит, его еще могут спасти. Ноги можно перетянуть. Суд – ерунда. Что ему вменят – вооруженную банду? И слава богу. Никого не успев убить, он получит не больше двадцати. А кто-то говорил, кажется, еврей-ювелир, живущий неподалеку от Эрмитажа, что в шестьдесят жизнь только начинается. Ему-то Морфий и хотел отнести побрякушки из мешка…
– Сухожилия, – поправил пятнистый и ловко проверил тело раненого хлопками по одежде. – Где «плетка»? [14]
– У меня такого срама, начальник, отродясь не бывало, – тихим от слабости голосом заверил Морфий.
– «Перо»?
– На фуя вокзальному вору «перо»?!
– Уж лучше бы ты этого не говорил, – проскрежетал пятнистый, бросая на живот Морфия перевязочный пакет. – Едва вспомню, как мать на Казанском в тридцать восьмом обнесли, глотки хочется резать таким, как ты, направо и налево… Никуда не уходи, – пошутил он в отместку и растаял в ночи.
Морфий обрадовался, но, когда понял, что от малейшего движения может потерять сознание, заплакал. Грыз зубами, рвал трескучую обертку на подаренном бинте, перетягивал ноги и плакал от бессилия и той напасти, что свалилась на него внезапно и беспощадно…
– Н-не надо! – молил Заика на все кладбище, видя, как к нему мчится здоровый, под два метра ростом, бугай. – Н-не надо! – оглушительно проорал он, понимая, что прощается с жизнью…
Нога пятнистого врезалась ему в грудь, перебив новый крик на вдохе. Следующий удар – удар каблуком в грудину, выбил из Заики набранный воздух вместе с кровью. Так взрывается, выбрасывая из себя красное конфетти, новогодняя хлопушка. Разорванное легкое наполнилось кровью, расперло грудь, и Заика понял, что умрет. Через минуту, не позже. Или через…
Он ошибся в любом случае. Выстрел из «ТТ» в затылок ему, стоящему на коленях, оборвал мысль.
Информация о том, что банда вооружена и опасна, что она представляет собой механизм, являющийся угрозой для государственной власти СССР, заставляла бойцов «Урагана» работать жестоко, без ошибок, наверняка. Причиняя смерть врагу мгновенно, они действовали не из чувства удовольствия. В сердце профессионалы не испытывают ни счастья от содеянного, ни раскаяния, ни стыда, ни радости. Эти люди работают . И если ты не в состоянии работать в этом режиме изо дня в день, если тебе по ночам снятся лица уничтоженных тобой врагов и их нерожденных детей, если появляются сомнения в том, достоин ли приказ того, чтобы его выполнить, то тебе не место в военной разведке.
Приказ на уничтожение отдавал Шелестов. Ему не было известно, придет Червонец на кладбище один или приведет с собой членов своей новой банды. Неважно, где Полонский нашел новых помощников. Главное, что они пришли с ним по своей воле. А все, что рядом с Червонцем, пахнет кровью и смертью. Зло должно быть уничтожено.