«Что за ерунда?» – пронеслось в его воспаленной голове, и он, опершись рукой о корень стоящей рядом сосны, поднялся на ноги. И тут же почувствовал, как кричит от боли его печень. Неужели задохнулся от бега?..
И в мгновение этой мысли, первой, что пришла в голову, он увидел перед собой тьму и искры, ударившие в нос, как пузырьки шампанского…
Открывая глаза уже на земле, он услышал частое прерывистое дыхание, раздавшееся над ним. Повернув голову, он увидел черный силуэт.
Это была уже не ерунда.
– Быстро бегаешь, Алик, – сказал силуэт, переводя дыхание.
– А-а, – прокряхтел Червонец, вставая сначала на колено, а после и на ноги, – знакомые лица…
– Ну, лица твоего я, предположим, не вижу, однако точно могу сказать, что с носом у тебя полный беспорядок.
Потрогав распухший нос, Полонский убедился в том, что он не сломан, хотя разбит основательно.
– Нехорошо на людей в темноте нападать, паныч…
– Это кто мне говорит такое?
И Червонец, ощутив в своей груди некий дискомфорт, снова полетел на землю, но теперь уже спиной. От только что восстановленного дыхания снова не осталось и следа. Ощущение было такое, словно его сбил паровоз.
– Может, решим вопрос по-хорошему, Ярослав Михайлович? – приподнимаясь и нащупывая за голенищем финку, полюбопытствовал Полонский. – Ты ведь не представляешь, какие люди стоят за мной…
Если глаза не могли привыкнуть к темноте тогда, когда он бежал, – пейзажи постоянно менялись с темных на светлые, то теперь Червонцу, стоящему во мраке с упрятанным в рукаве ножом, были хорошо видны не только силуэт сына Святого, но и его слегка покрасневшее от быстрого бега лицо.
– Я знаю, что убивать меня ты не будешь, – сказал Червонец. – Не будешь! Тебе меня непременно нужно сдать своему хозяину. Это тоже у тебя в генах. Святой оказался крысой, почему же ты должен поступать иначе?! Гены, они, паря, гены и есть. Гены никуда не спрячешь. Тебе нужно имя моего человека на Монетном дворе, мои показания относительно твоей семьи, справки на неизвестные дела Святого… Сколько можно «темняков» вам поднять, правда?! Поэтому ты убивать меня не станешь… Да и нечем, как я вижу.
– В моем послужном списке, хранящемся в НКВД, в сейфе твоего хозяина , на меня заведено обширное досье… И если твой «кум» [15] тебя не знакомил с ним, то могу сообщить очень неприятную для тебя новость. Несколько убийств из тех, которые мне в любой момент готов вменить твой ангел-хранитель, я совершил голыми руками.
– Герой, герой, базара нет, – снисходительно хохотнул Червонец. – Голыми руками… – передразнил он Ярослава. – Я вот только что подумал – а не убить ли мне тебя, коль скоро ты такой сведущий?