– Но это не доказывает, что он не успел назвать тебе имя! Его не слышал ни я, ни Крюк!..
Ярослав внезапно успокоился и расслабился.
– А у тебя есть другие варианты? У тебя есть возможность заставить меня вспомнить то, чего я не знаю? Если так, давай. С чего начнем? С отрубания пальцев или дыбы?
– Стоп, Андроп, – вмешался Крюк, втискиваясь между врагами. – Хватит языком молоть. Пан Стефановский, значит, пан Стефановский, пусть земля ему будет пухом. Мы идем разорять его могилу.
– Да здесь панов Стефановских как на мадридском кладбище Карлосов! – воскликнул из темноты один из банды Святого.
– Значит, придется поднимать всех Стефановских, – отрезал Крюк.
Слава и Червонец, не сводя глаз друг с друга, разошлись в стороны. И, уже оказавшись поодаль от бандита, Корсак миролюбиво предложил:
– Нас одиннадцать человек. Можно разбиться на четыре группы, одна из которых будет состоять из трех человек, остальные из четырех. Мы разойдемся в разные стороны и, ориентируясь на стороны света, будем приближаться к центру погоста. Четыре цепи. Нас интересуют только склепы. Любой, кто увидит таковой с известной фамилией, дает об этом знать остальным. Предположим, я, Червонец и Крюк пойдем с западной стороны…
Предложение было принято, потому как каждый из тех, кто здесь присутствовал, в правоте бывшего офицера однажды уже убедился. Убедился категорически и бесспорно, потому что был жив.
Для человека, связавшего свою жизнь с разведкой, существуют десятки способов определить стороны горизонта. Сейчас можно было бы найти север по Полярной звезде, но небо затянуло тучами. Об ориентации с помощью солнца речи, понятно, вообще не шло. Мох растет на деревьях с северной стороны, но уходить в лес для того, чтобы искать деревья с мохом, было просто смешно. Корсак, вглядываясь в угрюмые лица бандитов, не раз бежавших из таежных зон, в очередной раз убеждался в том, насколько в бандах сильна роль лидера. Любой из них, оказавшись в безвыходной ситуации, заставит свой мозг работать самостоятельно и, когда речь зайдет о жизни и смерти, решит самую сложную задачу. Сейчас же все вокруг Славы, включая и Червонца, и Крюка, стояли в ожидании того, как он определит стороны света. И все будут молчать, потому что вожак этого сброда сейчас, как это ни грустно понимать, он, Ярослав Корсак.
– Часовенку в центре кладбища видите? – спросил он, не особо надеясь на свое зрение, начавшее давать небольшие сбои после ранения. – Перекладины на кресте как расположены? В какую сторону они сужаются, там и юг.
– Нет на храме креста, – прохрипел Крюк. – Обнесли, сволочи. Сусальное золотишко в войну хорошо шло… Христопродавцы.