Существо никак не реагировало на осторожно приближающегося к нему человека. Конан мелкими шагами двигался к твари, сжимая в руке меч; он уже ясно видел это создание. Подобное чудо ему встретилось впервые; оно было похоже не полупустой бурдюк с вином, который валялся брошенный на землю. Чудовищный по величине бурдюк! только у бурдюков с вином не бывает щупалец. Длинные и тонкие, они усеивали поверхность твари и не знали ни секунды покоя: они вздымались вверх и опадали, свивались в клубки, ощупывали стены и перед бесформенным телом.
Конан остановился. Было странным, что непонятная тварь не совершает никаких попыток к нападению, — он уже подошел достаточно близко, чтобы его можно было заметить. Этот монстр либо слеп, либо лежит к нему не тем концом. Глаз у твари Конан не заметил, чего-либо напоминающего пасть тоже. Обойти чудовище было невозможно, и как убить эту тварь, киммериец не имел никакого понятия. Он пожалел, что у него нет с собой копья — вот здесь оно бы пригодилось. Он снова двинулся вперед. Чудовище продолжало свивать щупальца, как будто человека поблизости и вовсе не было. Конан весь напрягся в ожидании атаки твари. Расстояние между ними медленно и неуклонно сокращалось.
Когда до чудовища оставалось не более пяти шагов, оно атаковало. Хотя Конан и приготовился, нападение было столь стремительным, что он не успел ничего сделать. Тело и руки киммерийца обвили щупальца, сдавили грудь — так, что потемнело в глазах; и хотя Конан не выпустил меч, но оружие мало чем могло ему помочь. Внезапно в центре бурдюка раскрылась большая круглая пасть, усеянная по краям множеством мелких загнутых зубов. Чудовище оторвало киммерийца от пола и стало неторопливо подтаскивать его в пасти. Конан отчаянно сопротивлялся, но тщетно — тварь не выпускала его из своих железных объятий. Факел Конана тоже не выронил, поэтому видел, куда его тащат. За несколькими рядами зубов твари была видна зеленоватая глотка в белесых потеках; из нее несло смрадом. Щупальца чудовища время от времени попадали в огонь факела и, обоженные, отлетали прочь и начинали судорожно извиваться в воздухе.
Конан попытался вытянуть руку с факелом вперед, и когда пасть твари оказалась под ним и жадно распахнулась еще шире, готовясь заглотить добычу, он на мгновение напряг мышцы левой руки, а затем внезапно расслабил их. Его рука получила немного свободы, чего он и добивался; теперь отчаянным рывком он вытянул левую руку и воткнул пылающий факел в разверстую пасть чудища. Пламя коснулось зеленой плоти, и она зашипела под огнем, и тут же тварь в судороге дернулась, и щупальца на какой-то миг ослабли. Почувствовал свободу, киммериец вогнал меч в тело твари по самую рукоять.