И потому Конан выжидал; бессмертный должен был напасть первым, раз талисман оказывает на него воздействие, хотя чародей говорил об обратном. Медленно отступая, киммериец двигался туда, где обломки статуй помешали бы поединку на мечах; он знал, что Зольдо физически слабей его, и в схватке без оружия потерпит поражение. Но бессмертный разгадал этот замысел: когда киммериец приблизился к узкому проходу меж двух обломков и стал пятиться туда, бессмертный остановился и опустил меч.
Конан выругался. Зольдо, повернувшись к нему спиной, отошел на несколько шагов и стал поджидать противника.
Конан отошел от обломков и встал напротив бессмертного.
— Ну, нападай! — рявкнул он.
Зольдо не шевельнулся.
— Тогда прочь с дороги, нежить! — сказал киммериец и шагнул вперед.
Оружие бессмертного свистнуло в воздухе. Конан парировал удар и ответил стремительным выпадом, нацеленным в голову противника. Хотя киммериец и был готов к этому, но, когда Зольдо отразил его удар, Конан проникся с восхищением к бессмертному. Потом удары посыпались один за другим; лезвия мечей сталкивались со звоном, разбрасывая брызги искр, противники фехтовали, предугадывая каждое движение друг друга. Этот бой мог продолжаться бесконечно; Конан это понимал, как понимал и то, что бессмертный, в отличие от него, не ведает усталости. Он сделал несколько попыток вышибить меч из рук бессмертного или отбросить его оружие и потом сбить Зольдо с ног, но тот оказался предусмотрительным. Мертвые мышцы боли не ощущали, к тому же бессмертный умело ослаблял силу ударов противника — и снова лезвие его меча плясало перед Конаном гибельный танец. Зольдо не отступал; не отступал и Конан, которому приходилось защищаться, ибо самая малейшая рана была сейчас для него смертельной угрозой. Они почти не сдвинулись с того места, с которого начали поединок; оба будто бы вросли в землю, и только звон стали окружал их незримой стеной.
Киммериец чувствовал, что усталость не за горами; скоро она начнет подкрадываться к нему. Он вспомнил меч, который бессмертный выбрал в оружейных кладовых королевского дворца. Меч был, без спора, хорош, но тоньше и легче его собственного — ненамного, но все же. Парировав очередной удар бессмертного — так, что его рука отлетела чуть дальше Конан слегка раскрылся, и меч Зольдо тут же устремился в незащищенное место. С хриплым выкриком, собрав все силы, киммериец нанес страшный удар в самую уязвимую точку на лезвии вражеского меча, и в руке Зольдо осталась рукоять с торчащим из нее коротким обломком стали. Остальная часть лезвия отлетела далеко в сторону, со звоном упав на камень.