Много дней комиссия провела за изучением пергаментов, перетрясла тонны пыли и архивных документов, не проявляя при этом доброжелательного отношения. Но все архивные раскопки не столь уж необходимы: генеалогическое древо князей Радзивиллов, подаривших Польше королеву, одно из самых древних и безукоризненных. Не нашлось бы ни единой зацепки - если бы не известное упрямство Фридриха Вильгельма и не боязнь членов комиссии ему не потрафить.
А в это время Вильгельм снова вернулся к жизни: каждый день встречался с Элизой - у нее дома или в королевском дворце. Часто молодые люди совершали верховые прогулки, и попадавшиеся на пути добрые берлинцы смотрели на них сочувственно. Для них, так влюбленных, невозможен иной исход, кроме как обрести счастье,- они глубоко верили в положительный результат работы комиссии.
Однажды вечером, после концерта в Потсдамском дворце, весь двор заметил: как фройляйн Радзивилл уронила перстень, принц бросился его поднимать и страстно поднес губам… Но когда протянул Элизе, она нежно покачала головой:
- Оставьте его себе! Когда вы прочтете то, что написано на его внутренней стороне,- поймете: перстень предназначен вам.
Действительно, на внутренней стороне перстня были выгравированы два слова - «Вечная верность». Вильгельм зарыдал от счастья, но этот случай очень не понравился королю. Он вызвал комиссию, чтобы та доложила ему результаты исследования, естественно, они оказались отрицательными. Несчастный принц предстал перед отцом, тот объявил ему без обиняков, что полк его должен на следующий день отбыть в Дюссельдорф и принц отправится туда же.
- Там будут проходить маневры, сир? - Молодой человек чувствовал некоторое беспокойство.
- Нет, я просто решил усилить тамошний малочисленный гарнизон. Полк 6удет расквартирован там… на неопределенное время.- И Фридрих Вильгельм отвернулся, чтобы не глядеть на сына.
Тот сильно побледнел, и королю вдруг расхотелось выполнять взятую на себя роль, но отступить уже невозможно.
- Комиссия пришла… к отрицательному выводу, - добавил он. - Ничего не поделаешь! Знаю, что требую от тебя многого, Вильгельм, но ведь ты мужчина, черт побери! Надеюсь, поведешь себя как мужчина.
Но Вильгельм уже ничего не слышал и не видел; словно автомат, отдал королю честь по-военному, щелкнул каблуками и, не произнеся ни слова, вышел из отцовского кабинета - сердце его разбито… На следующий день он уехал в Дюссельдорф.
Пребывание принца в ссылке продлилось три года - долгий срок сожалений, отчаяния и писем, страстность которых трудно представить. Он слал и другие письма - королю, членам семьи в надежде: быть может, кто-нибудь проникнется состраданием к его мукам и прекратит их. Они никак не унимались и все же сломали предубеждение семьи. Вызвали его наконец в столицу, но, когда он вернулся в Берлин, родные оцепенели - так он изменился; не узнать веселого Вильгельма в этом высоком, худом, угрюмом и явно отчаявшемся молодом человеке. Старший брат попытался урезонить его, кузен Фриц отругал, дядя Георгий Макленбургский попробовал напомнить о государственных интересах. И только тетя Марианна - в ее объятиях он долго плакал, прежде чем упал в обморок от изнурения,- поняла, что дело плохо. Проинформировала об этом племянницу, великую княгиню. Та сильно обеспокоилась, но, подумав, нашла решение. Элиза, чтобы составить счастье Вильгельма, должна быть принцессой из королевской семьи? Тогда пусть ее удочерит русский царь!