— А после того вечера, когда меня Повелитель декоратором взял, этот тип заявился с целой охапкой книг, в компенсацию, просил не держать обиды, он, мол, рад и даже счастлив, что познакомился со мной еще в "нежные годы", он всегда верил — моя судьба будет куда ярче участи жертвы. Смеет ли он надеяться на дружбу? Вот, он готов искупить свою невольную вину. И книги подсовывает… а там сверху том энциклопедии о ста великих фаворитах и… Мерзкая книжка, короче.
— Ну, про тебя же не болтают… ну, такого.
— Уже нет.
— А что ты сделал?
— Ну, мой опыт тебе не пригодится. Выставил. Вместе с его… литературой. А вскоре его вызвали в Службу Дознания и «посоветовали» прекратить распространять слухи, порочащие честь и достоинство его величества. Убедительно так посоветовали. На два года. До сих пор сидит. У меня, оказывается, тогда прослушка стояла, как у всех новых придворных. Я и не знал. И все притихли…
— А-а…
Паренек вздохнул. Ну конечно, его обидчикам Служба Дознания (бррр, нашел, что вспоминать) выдвигать обвинения не станет. А в пятнадцать-шестнадцать каждое слово в свой адрес воспринимается так остро, словно кто-то иголку всадил и дергает. По крайней мере, у демонов. У человеков… ох, преисподняя… у людей — тоже? Придется с этим что-то делать. Ян перевернулся на живот и поймал взгляд ученика. Поговорим….
— Но видишь ли… скажи, пожалуйста… ты любишь сай-о? Тот острый сыр, помнишь?
— При чем тут сыр? Нет, конечно! Гадость какая!
— Хм. А я вот его люблю.
Пауза. Шар под рубашкой оставался таким же темным. Интересно, что ж там было такое? Надеюсь, не планы мести? Юноша тем временем размышлял. Похоже, о сыре.
— Ну… я тогда попробую… — пообещал он неуверенно.
Неправильный демон попытался представить картинку "Жан-плюс-ненавистный сыр" и чуть не сбился с серьезного тона.
— Я не о том. Вот мой отец, к примеру, терпеть не может блондинов. Перекрасишься?
— Надо?!
— …А один из протекторов, — целенаправленно продолжал хозяин-воспитатель, — ненавидит всех моложе тридцати. И?
Юноша поднял брови… и улыбнулся. Сообразил, что «хозяин» к чему-то клонит.
— Тут я вряд ли что смогу сделать. Правда же?
— Вот именно. Только вот в чем вопрос — тебе и не надо. На Земле и под Землей семь миллиардов людей и нелюдей. И каждый третий… а может, и каждый второй найдет чему позавидовать. Даже если ты будешь нищим бродягой. А если завидуют, то начинают болтать. И ты с ума сойдешь, если будешь пытаться заткнуть каждый болтливый язык.
— А что тогда? Терпеть молча?
— Тебя так волнует мнение людей? Поверь, большинство людей, как и демоны, видят все в меру своей «темноты». И могут даже в спасении жизни усмотреть злой умысел. Так ведь?