На дворе ночь. Иван говорит: «Я домой не пойду! Что за глупость! Мы собрались, отпросились, а тут такой облом — прийти домой, лечь спать, и ничего не будет!» Ну и что делать? Стояли, что-то думали, что с этим делать, куда идти. И я говорю: «У меня свободная квартира. Пойдемте, поспим, а утром поедем на рыбалку». И мы такие радостные от старого вокзала пытаемся добраться до меня. Денег нет, троллейбусы не ходят, трамваи тоже. И мы идем пешком на край света, на ПМК. Идти достаточно долго, часа полтора-два, наверное. Мы идем по дороге, по улице Дзержинского. Такие радостные, нам прикольно. Мы в походе, в походе ко мне домой. Сейчас сядем, выпьем. По пути еще прикладываемся чуть-чуть. Так чтобы для настроения — тонус не терять. Останавливаемся периодически возле колонок, пьем воду — запиваем водку. И вдруг кто-то из нас говорит: «Смотрите, троллейбус!» Мы видим какие-то огни. Номер, естественно, неизвестно какой, но мы-то знаем, что идти он может только в мою сторону.
Мы выбегаем на дорогу, орем: «Остановите, пожалуйста!!!» Он подъезжает ближе, и мы видим большой ЗИЛ с кузовом. А на табличке, которая нам светила из темноты, написано: «милиция». Это оказалась большая милицейская машина, на которой в кутузку отвозят. Милиция, прикинь! Мы — в кусты. Все разбежались в разные стороны. Я никого не могу найти, блин. Машина спокойно себе проехала. Мы кое-как собрались. Смеялись очень долго. С горем пополам дошли до моей квартиры. Проголодались жутко, решили поесть. Пожарили шашлык на сковородке.
Черный начал какое-то блюдо готовить. Он, короче, все, что у нас было: сыр, какие-то остатки чего-то, колбасу, овощи — все это покидал на вторую сковородку и засыпал сыром, какими-то соусами залил, майонезами. И назвал это блюдо «Асимме-труха». Мы достали все, что у нас было, нам же надо было закусывать — молодым организмам. Мы выпили, просидели до утра. Я помню прекрасно, у меня был магнитофон — кассетник «Весна». Черный тогда очень любил группу «Чайф». У него была кассета с песней «Внеплановый концерт на кухне». И вот мы эту песню на кухне, пьяные все, распевали до утра…
Рассвело. И мне все-таки приспичило пойти на рыбалку. «Все, встаем и идем на рыбалку!» — «Да ты на нас посмотри, чувак! Какая рыбалка?!»
Но я все-таки вытащил их из дома. «Ладно, никуда не поедем, пойдемте к ближнему морю, сядем там где-нибудь!» А ближнее море — это северный район, там металлургический завод и море. Еще есть лодочная станция в Андреевской бухте. И там, у этой лодочной станции, мужики что-то ловят. Тарана какого-нибудь. И мы опять же пешком поперлись с удочками через весь город. Червяков потеряли. У нас в рюкзаке остается колбаса копченая и хлеб. Мы приходим, садимся. Пьяные-пьяные. Разматываем удочки. Червей нет. Я говорю: «А давайте на колбасу попробуем!» Я режу колбасу. Закидываем — не берет. Понимаем, что без червяков рыбалки не будет. Мы идем к мужикам. У нас осталось немного водки. Предлагаем бартер: «Мужики, давайте мы вам водки и колбасу, а вы нам червей?» Они, конечно, согласились, дали нам червей. Но у нас все равно ничего не получилось, рыба не клевала. Я, помню, бросил удочку, в лом было тащить ее обратно. Мы опять вернулись ко мне и легли спать. Вот так вот мы съездили на утренний клев.