Были посиделки, Оксана, как обычно, щебетала, а мы выпивали и пели песни с Ираидой. Она подключалась, потом еще какие-то девчонки подходили из музучилища. Потом я брал гитару, и мы начинали петь песни на два голоса, на три, они же хористки. Тогда я в первый раз услышал, как люди поют в терцию. Мне очень нравилось. Я не знал, как это делается. Но я слушал и учился на слух. Профессионально петь научиться мне не хотелось. Мне просто показали, какие возможности могут быть у голоса, у музыки. Я так, на каком-то своем уровне учился у Ираиды. Как строить ту же терцию, определял на слух, не по музыкальным законам, не по нотам. Я и сейчас смогу без проблем спеть в терцию. Как гитаре учишься во дворе, так и тут привыкаешь слышать, как правильно, а как нет.
Я им пел свои песни. С Ираидой даже пел одну, как раз в эту самую терцию. Красота такая… Слова там были примерно такие:
Веселей, зима.
Вьюга веселей.
Береги меня от дурных вестей.
У меня, вообще, песни на тот момент были достаточно мечтательные. Ничего не понять. Но я верил во все, что я пел. Да и сейчас верю. Я так верил, так писал, так жил. Был максимализм, высокие фразы. Мир во всем мире… Очень непонятные, абстрактные вещи, но очень позитивные. «На твоем лице капли хрусталя». Почти ничего и не помню из того своего творчества.
Я тогда не знал, зачем пишется песня.
Хотел что-то писать. Но я не знал причину — почему пишутся песни. Поэтому просто что-то выдумывал, какие-то слова. Даже не сами слова, а какой-то набор слов, которые звучали под музыку. Нет, были какие-то идеи. Но что такое песня, я не понимал. Иногда слова были мудреные, которые я даже сам не всегда понимал. Но я писал, и мне нравилось.
Я не старался кому-то подражать. Короче, писал просто околесицу. Сидел и придумывал, шлифовал. Для меня тогда была важна не идея, не то, что хочешь сказать от себя, а именно результат как достижение цели. А цель — песня. О смысле не задумывался вообще. Нужна ли она мне, людям. Интересно было просто как ремесло — как пишутся песни. Мне нужно было придумать куплет, музыку и чтобы это как-то все вместе звучало.
Я писал песни, а стихи — никогда. Это было чуть ли еще не в Мариуполе, когда я решил написать песню на чужие стихи. Дома валялась книжка какого-то советского поэта, который про какие-то ромашки писал, про поля, про Родину. Я открыл стих и ради прикола придумал музыку. Просто на готовый текст сочинил мелодию.
У меня было несколько песен, для которых я сначала придумал музыку, а потом под нее написал какие-то слова. Я сидел, напевал что-то, придумывал квадрат аккордов с какой-то мелодией, которая пришла мне в голову. И бормотал какие-то слова под эту музыку. Вообще не связанные друг с другом. «Ля-ля-ля… солнце… а-а-а-а-а-а ветер… ля-ляля… хочется…» — фигню какую-то. Чтобы был просто набор слов, укладывающихся в музыкальные фразы мелодии.