Я на маму не похож, я похож на папу. Мама развелась с папой, когда мне было лет шесть или семь. Когда я учился в классе четвертом, мы вообще уехали из Таганрога. И только когда в пятнадцать вернулся, я начал видеться с отцом. Он всегда жил и по сей день живет в Таганроге. Я стал приезжать к нему в гости.
Я приезжал. Он давал мне какие-то деньги, но я отказывался, говорил: «Не надо!» Рублей пять-десять. Он заезжал к нам на Фрунзе. Не то что даже общались. Вообще, когда я жил в Таганроге, я реже с ним общался, чем общаюсь сейчас. Непонятно… Я его плохо знал-то. Они расстались с мамой, когда я маленький совсем был, а вернулся достаточно взрослым. Я не понимал, как вести себя с отцом. Вроде отец, а человек чужой. Да никак мы не притирались друг к другу. Сидели, молчали. Общения такого не было: «Привет, как дела, папа?» Мужчины, они же молчаливые. Они же не любят тереть попусту, болтать языком. Поэтому все так и происходило: «Привет — привет». Сидим, смотрим телек. Несколько раз ездили с ним на рыбалку. А о чем можно говорить с ним? Да ни о чем. О чем говорить с отцом? О своей жизни? А что о ней говорить? Он не видел моей жизни, я не видел его. Чем делиться? Как можно просить совета у достаточно незнакомого человека? Он мой отец формально. Мой законный природный отец.
У меня не было на него никакой обиды. Я прекрасно понимал, что многие люди разводятся, семьи распадаются. Я это видел не раз. Я понимал, что так надо. Для меня это было нормой. Ничего страшного.
Моими занятиями музыкой отец не то чтобы не интересовался… Он приходил периодически на концерты, но не более того.
Пришел папа: «Привет — привет, салют — салют». Не сказать, что были холодные отношения, но и не сказать, что очень теплые. Я не знал, о чем с ним говорить. Какое-то непреодолимое стеснение было. Я вообще стеснительный на самом деле человек.
Приезжаешь к нему в гости, пьешь чай, изредка выпиваешь. Все.
— Нормально?
— Нормально. Пока.
— Возьми денег.
— Не надо.
Почему не брал? Гордый, наверное, был. А что мне брать деньги у человека? Что, как плату за то, что он все эти годы был далеко? Или в этом будет тепло отцовское, да? Я понимаю, что он отец, но зачем деньги? Это совесть? Нет, мне очень нужны были деньги, но я их не брал. Я выходил, шел и думал: «Черт! почему я их не взял?» Иду и думаю: «Вот мне нужны же деньги, щас бы купил себе чего-нибудь. Что же я их не взял?!» И каждый раз, когда приходил и отец предпринимал попытки всучить деньги, никогда не брал. Все время отказывался. Но как только выходишь, ты тут же понимаешь, как они нужны. Но ты их почему-то не берешь. Знаешь, как-то вот не бралось…