-Они уверены? -спросил он.
Шпортько судорожно закивал.
–Внизу?
–Так точно. -ответил сержант.
Спускаясь вместе с сержантом в трюм, Дегтярёв столкнулся с Презесоней Лефт. Американка пронеслась к кают-компании, даже не удостоив их взглядом. «Права у немца качать побежала, вышка телеграфная. Самоутверждаться. -позлорадствовал Дегтярёв. Действительно, почти сразу раздались раздражённые кошачьи вопли негритянки, изредка перемежаемые равнодушными репликами германца. -Не-ет, не на того нарвалась, янки, Берлин останется немецким!»
В трюме стояли два давешних пленных сталкера.
–Хотели что-то сообщить? -спросил Дегтярёв.
–Ну да! -затарахтел рыжий и веснушчатый с эмблемой «Свободы» на рукаве. -Куда нас денете? В тюрьму? В концлагерь какой? В застенки гестапо? Вот и девайте. Только побыстрее, не держите рядом с этим, которого только что привели! Это же Пчеловод, его всякий в Зоне знает.
–Знает по поводу чего?
–Да какого хрена – «по поводу», командир?! На нём же Дьявол-Хранитель ездит, каждому известно! Вы чего, в могилу захотели? Так Пчеловод скоростной спуск запросто устроит, моргнуть не успеете. Об одном просим: нас прежде отправьте куда подальше.
–Он уже пару ваших вертухаев до инфаркта довёл. -мрачно добавил второй сталкер. -Мало?
Шпортько истово подтвердил: -Так! Сам бачив.
–И? -спросил Дегтярёв.
–Пожить еще хочется? -снова зачастил первый «свободовец». -Значит, гоните Пчеловода к чёртовой матери! Только не вздумайте ему чего плохого сделать, ни-ни!
–Сержант, погибших и пленных - в бронетранспортёры и отправить к Ковальски. А того, прóклятого, изолировать, но так, чтобы смог выбраться и катиться на все четыре стороны. -Дегтярёв слишком хорошо знал Зону, чтобы пренебрежительно относиться к её легендам. О Пчеловоде он слышал.
Шпортько испустил насосный вздох облегчения и побежал исполнять приказание. Он тоже был достаточно информирован о Хранителе.
…Пчеловод с отвращением сплюнул. Он не ожидал, что его так быстро разгадают и оставят в запертой каюте. Впрочем, седой сталкер в черном комбинезоне оказался прав: «Безвыходных положений не существует в принципе». Протискиваться в вентиляционный люк было ужасно неудобно, но, в конце концов, с расцарапанными руками и ноющими боками он через двадцать минут оказался на верхней палубе теплохода. Оружие и вещмешок ему, понятное дело, не оставили, но и с собой взять благоразумно побоялись – бросили на капитанском мостике. «Соображают, однако, служивые что к чему. Надо же, не подозревал в них такой смышлёности». Пчеловод вытащил бинокль из оранжевого рюкзака быстро установил резкость, осмотрел округу.