– Виват, виват, – отвечали из-за столов, из-за печек.
Сели два брата за стол и попросили вина:
– Фронтиниаку! (На что получили ответ, что фронтиниаку нету). Как нету? – возмутился Делиль-старший, академик и астроном. – А вон, я вижу отсюда, сидят два шалопая и вовсю тянут фронтиниак!
И тогда по остерии пронеслось:
– Тссссс…
А два шалопая, задетые за живое, встали и представились:
– Штрубе де Пирмон, секретарь его высокородного сиятельства господина обер-камергера графа Бирена!
– А я – Пьер Леруа, наставник нравственности и наук изящных при детях его высокого сиятельства графа Бирена!
Тогда Жозеф Делиль тоже встал с ответной речью:
– Достопочтеннейшие господа! Штрубе де Пирмон и вы, сударь Леруа! Вижу отсюда, из этой петербургской остерии, как звезды судеб ваших рушатся торжественными фейерверками… Куда бы, вы думали? Конечно же, в кресла почетных академиков. Виват, будущие коллеги!
И стали (уже вчетвером) пить фронтиниак. Но потом обернулись, распаленные дружбой нежной, и потребовали согласно:
– Водкус!
А за печкой стоял, руки грея, некто неизвестный. Было ему лет под сорок. Взгляд – лучист. Он весь этот разговор слышал и потому фронтиниаку просить не стал, а сразу потребовал для себя:
– Водкус! – Потому как водку давали здесь беспрепятственно.
Он слушал, о чем говорят ученые люди.
– Ныне, – рассказывал Леруа, – я занят отысканием могилы Адама, прародителя нашего…
– Извольте! – отвечал Луи Делиль де ла Кройер. – Некрополистика древняя мне знакома… И где же, вы думаете, погребен Адам?
– Конечно же… там! На острове Цейлоне! И граф Бирен, при всей его любви к просвещению, вполне со мною согласен…
Раздался грохот. Это, выпив водкус, свалился из-за печки таинственный незнакомец. Лежал, и торчала из-под него острая шпажонка.
– Ого! – сказал Жозеф Делиль. – Если этот человек был сражен от первой же чарки, то из этого следует тонкое философское заключение, что дворянин сей первый день находится в России…
Незнакомец открыл глаза – хитрые-прехитрые.
– Вы правы, сударь, – ответил он, вставая. – Я только что прибыл в Россию и ночлегом не обеспечен.
– Назовите же себя, – попросили его.
И тогда, бодая за собой воздух шпагой, он расшаркался:
– Меня зовут граф Франциск Локателли!
– О-о-о, так что же вы, граф, сидите в одиночестве, а не идете к нам? Просим, граф… Фронтиниак? Мушкатель? Или… водкус?
И повели потом графа Франциска Локателли спать прямо в Академию наук. Проспавшись, таинственный граф сознался:
– Имею надобность ехать на Камчатку и дальше. Нельзя ли мне быть причисленным к экспедиции сэра Витуса Беринга?