– Наташа! – в очередной раз попыталась я успокоить свою подругу, но, глядя в ее горящие глаза, поняла, что мне это вряд ли под силу.
– Я уже знаешь сколько лет Наташа! Тебе и не снилось! Это я к тому говорю, что если ты глаз на него положила и решишь с ним переспать, то поверь мне: ничего хорошего. Может, по жизни он и рысак, да только в постели далеко не рысак. Я за свои слова отвечаю. Троечка с большой натяжкой. Все, чему он в жизни научился, так это грабить одиноких дамочек и выносить из их жилища все, что они заработали непосильным трудом. – С этими словами Наталья сжала кулаки и кинулась в сторону Ильи. – Я не буду дожидаться милиции! Я сама с тобой разберусь! Где мои драгоценности, гад лежачий? Говори!
Ударив Илью по лицу, она содрала с него простынь и встала как вкопанная. Потому что, запустив руку под кровать, Илья достал оттуда пистолет и навел его на Наташку со словами:
– Ты что, совсем нюх потеряла? Последний раз предупреждаю!
Наталья побледнела, как полотно, и голосом, полным ужаса, произнесла:
– Света, откуда у него ссадины и синяки? А это плечо… Там даже кожи нет!
– Я же тебе уже десять раз говорила, что сбила его машиной. А ты меня совершенно не слышишь. Ты слышишь только себя.
Наталья не смотрела на пистолет, хотя и не скрывала того, что он произвел на нее вполне понятное впечатление. Она не сводила глаз с израненного тела Ильи. И чем больше она на него смотрела, тем больше и больше бледнела, и наконец лицо ее стало по цвету белым, как стена.
– Света… – придушенным шепотом заговорила она после минутного столбняка.
– Что?
– У него шрама от аппендицита нет.
– А почему он должен у него быть?
– У того, кто меня ограбил, шрам был ужасный во все пузо. Он сказал, что у него аппендицит лопнул и ему сложнейшую операцию делали. Может быть, он тоже был накладной?
– Кто накладной? – заметно вздрогнула я.
– Шрам.
– Шрам?!
– Ну да.
– Все, Наташка, тебя понесло!
– Лысина же у него накладная. Может, и шрам такой же? Хотя шрам вряд ли приделать можно. Я бы это на ощупь почувствовала. Прямо чертовщина какая-то! А шрам был такой безобразный, будто его не в больнице, а какие-то кустари шили. Я даже не думала, что в наше цивилизованное время человека так неаккуратно распороть и заштопать можно. Оказывается, и такое бывает. Света, но ведь лицо одно и то же. Я тебе точно говорю: лицо одно и то же. Глаза, рот, нос… Фигура, в конце концов! Только шрам не совпадает, и все.
– Может, еще и трусы спустить, ты там посмотришь? Вдруг найдешь какое отличие? У меня там родинка есть, – противно засмеялся Илья, не опуская руку с пистолетом.