– Почему ночью?
– Из соображений скрытности, товарищ старший матрос. Вы же знаете, насколько совершенны современные средства наблюдения из космоса. С пентагоновского спутника-шпиона можно не только зафиксировать выход нашей подводной лодки, но и разглядеть стрелки на ваших наручных часах! Сейчас он находится над нами. А ночью будет пролетать над другим районом земной поверхности.
Замятин растерянно смотрит на небо, потом на свои наручные часы. Все смеются. Смеются и рядом стоящие офицеры. Они-то знают, что спутник здесь не причем! Просто К-30 теперь подчиняется Москве. Решение на выход будет принято в конце рабочего дня. При разнице в семь часов на Дальнем Востоке уже наступит новый день!
Последнюю ночь на родной земле почти никто не спит. Свободные от вахты ворочаются в своих койках, вздыхают, не выдержав, встают и поднимаются наверх. В час ночи по кораблю объявлен большой сбор и построение на надстройке. Лавров поднимается наверх. Лучи корабельного прожектора и фар стоящего на пирсе УАЗа, выхватывают падающие из темноты крупные хлопья снега. Командир командует «Смирно! Равнение налево!» и осторожно печатая шаг, чтобы не поскользнуться на мокрой надстройке, двигается навстречу двум темным фигурам, возле которых останавливается и докладывает о готовности экипажа К-30 выйти в море на защиту государственных границ и интересов Советского Союза. Привыкнув к темноте, Лавров узнает контр-адмирала Коржова и начальника политотдела Артющенко. Коржов здоровается с подводниками. Экипаж глухим эхом отвечает ему. Напутствие Коржова короткое, чего нельзя сказать о речи Артющенко. Правда, из всего им сказанного, Лаврову запомнилось только то, что он почему-то сравнивал их с комиссарами в кожаных тужурках. Картавое «р» начпо в слове «комиссары» еще долго вибрировало в ушах Лаврова. Наконец, Артющенко заканчивает.
– Разрешите объявить учебную тревогу, – спрашивает Хорольский у Коржова.
– Пусть перекурят напоследок! Десять минут, – отвечает адмирал.
– Вольно! Сделать перерыв десять минут! – командует Хорольский.
Курящие собираются в торце пирса и дымят, время от времени посматривая на часы. Вахта тоже хочет сделать последнюю затяжку! Особняком, о чем-то разговаривая, стоят командир и Коржов с Артющенко.
– Время вышло товарищ адмирал! – взглянув на часы, наконец, сообщает Хорольский Коржову. Командир дивизии и начальник политотдела обмениваются рукопожатиями с Хорольским.
– Ну, ни пуха, ни пера тебе, командир! – говорит Коржов. – Объявляй тревогу!
– К черту! – на ходу к трапу через плечо бросает Хорольский. – Учебная тревога! По местам стоять, со швартовых сниматься!