В очередную малую автономку вышли только в конце января. До этого сдавали задачи штабу эскадры. Ушли не тяготясь, как на недельный выход. Автономка такой и получилась, только не на неделю, а на месяц. Две недели обеспечивали работу научно-исследовательского судна «Академик Виноградов», судна размером с океанский буксир. Работа с «Виноградовым» заключалась в том, что К-30, по команде старшего с судна, которого в переговорах по радио называли «академиком», погружалась в установленное время и шла на определенных им курсах, глубинах, скоростях. Нетрудно было понять, что на «Виноградове» отрабатывают какую-то новую аппаратуру слежения за подводными лодками. Эта, казалось бы, нетрудная задача измотала в конец весь экипаж подводной лодки.
Почти все две недели море сильно штормило, а по условиям работы большую часть времени К-30 должна была находиться в надводном положении. Мало кто из подводников был невосприимчив к морской болезни.
Лавров на вахте держался из последнего. Он уже привык к постоянно уходящей из под ног палубе, рвотным запахам, исходящим от содержимого банок из под регенеративных пластин, которые стояли перед вахтенными.
– Товарищ капитан-лейтенант, не знаете, когда будем погружаться? – спросил, повернув к нему голову рулевой – сигнальщик старший матрос Сажин. Позеленевшее лицо и мутные от морской болезни глаза моряка выражали страдание. Лавров сам с нетерпением ожидал команды на погружение. Виски как обручем сдавила головная боль, и он с трудом сдерживал рвущийся изнутри приступ тошноты.
– Что? Совсем невмоготу?
– Нет. Но на глубине лучше.
– Потерпите! Сам адмирал Нельсон во время качки держал рядом с собой на всякий случай какую-нибудь емкость! – обнадежил Сажина историческим примером комдив-три. С трудом, сделав несколько шагов в сторону штурманской рубки, Лавров обнаружил в ней лежавшего грудью на штурманском столе Шатунова. Качка допекла и его.
– Что надо? – буркнул тот, не поднимаясь.
– Олег! Когда будем погружаться?
– По плану должны были сейчас. Но они как издеваются. Запросили «Добро», а эти шалапуты – «академик отдыхает»! Должны, скоро!
Минут через пять на него, сидящего в кресле вахтенного инженер-механика, хлынул поток соленой воды из рубки. Лавров и вахтенный БП-35 одновременно бросились к нижнему рубочному люку.