— Нет-нет, уверен, ты никогда не узнаешь, что такое адская боль, ты ее не заслужила, — попытался успокоить Кэт Алехандро.
— Нужно доставить ее в мой особняк. Быстро, пока она вообще способна передвигаться.
Алехандро посмотрел сначала на ребенка в постели, потом снова на де Шальяка.
— А как же мальчик…
— Вы можете остаться с ним, а женщина пойдет со мной. Рожать здесь ей не годится — комната пропитана чумой, подвергать воздействию которой новорожденного нельзя.
— Нет! — закричала Кэт. — Père, умоляю, не оставляй меня… У меня нет ни сестры, ни матери, только ты.
Алехандро бросил на де Шальяка сердитый взгляд.
— Не оставлю.
Кэт снова застонала, встала и неожиданно резким движением подняла юбку. По ноге струился кровавый ручеек, пятнал чулок и стекая в туфлю. В ужасе глядя на нее, Алехандро заметил маленький нож, как всегда засунутый за чулок, тот самый, которым она угрожала барону де Куси, когда он попытался насильно увести ее.
Глядя, как она истекает кровью, Алехандро почувствовал такую боль внутри, будто у него самого начались схватки.
— Бог мой! — воскликнул де Шальяк. — Значит, ей придется рожать здесь.
Он метнулся к шнурку колокольчика, дернул за него, подошел к двери и дождался появления слуги.
— Пожалуйста, позови графиню, — сказал он. — Как можно быстрее.
— Мальчик?
— Просто позови ее!
И спустя недолгое время появилась графиня Элизабет. Остановившись в коридоре, она спросила:
— Что с моим сыном?
— Благодарите Бога и испанца. Он будет жить.
Графиня чуточку театральным жестом перекрестилась, сложила перед грудью ладони, подняла взгляд и забормотала молитву.
— Однако вам следует также благодарить и эту девушку, — продолжал де Шальяк. — Она ухаживала за ним, мыла и переодевала его. Он страдал бы гораздо сильнее, если бы не она. А теперь ей самой требуется чистое место, где она сможет произвести на свет собственное дитя.
— Пусть рожает прямо здесь, — отрезала Элизабет. — Она ведь в окружении лекарей, разве не так?
— Графиня, ребенок не может появиться на свет в чумной комнате… Для меня самого было опасно здесь находиться, я остался лишь из чувства преданности вам.
— Ей следовало подумать об этом, прежде чем являться сюда. И пусть будет благодарна, что я не гоню ее даже отсюда.
Она повернулась, собираясь уйти, но тут через порог переступил Алехандро, держа на руках ее сына.
— Графиня, пожалуйста.
Тяжело ступая, она тем не менее пошла по коридору.
— Элизабет!
Когда она услышала свое имя, ее плечи поникли. Она остановилась и медленно обернулась.
— Взгляните на своего сына, — продолжал Алехандро. — Он жив.