Нет, никогда ему не узнать судьбу этой книги до того, как она попала к нему в руки. В одном он не сомневался — золотую крону она стоила, а может, и больше.
«Надеюсь, Авраам, — думал он, — Бог даровал тебе мир, за такую-то прекрасную работу. И книга обрела вторую жизнь благодаря девушке-христианке, сумевшей каким-то образом понять ее значимость».
Вот сюрприз для древнего, давно умершего священника, если он видит это, сидя сейчас на Небесах бок о бок с пророками.
Однако откровения левита были не всегда понятны. После первоначального приветствия последовала цепь суровых предостережений по поводу возможного неправильного толкования и использования изложенных в книге мудрых истин. «Maranatha», — писал автор, слово, которое Алехандро, выступающий сейчас в роли одновременно и лекаря, и писца, не знал, как перевести, хотя само его звучание производило сильное впечатление. Оно то и дело встречалось на странице среди резких предостережений, но попытка понять его смысл, увязывая с соседними словами, ни к чему не привела.
«Горе тому, кто, не будучи ни Писцом, ни Жертвователем, посмеет бросить взгляд на эти страницы. Maranatha!»
Что это значит? Конечно, в данный момент Алехандро мог рассматривать себя как писца, но что такое «жертвователь»? Стоит ли продолжать, не разобравшись в этом? Какое проклятие сулит ему чтение древнего текста?
«Поистине, я уже пережил столько бедствий, что еще одного можно и не опасаться», — думал он.
Глаза начали уставать, и он потер их, снимая напряжение. Припомнилось, как Кэт советовала не утомлять глаза слишком сильно. Алехандро откинул с лица прядь волос, и несколько волосинок выпали на страницы рукописи. Он попытался подцепить и выбросить их, но пальцы оказались слишком неловкими.
«В конце концов они сами рассыплются в прах», — решил он и оставил все как есть.
Бережно положил книгу в сумку, бросил последний взгляд в окно и покинул комнату, отправившись на поиски кого-то, кто мог бы растолковать ему значение таинственного слова. И хотя в глубине души он считал всех священников шарлатанами, паразитирующими на чувствах верующих, почему-то ему казалось, что, возможно, один из них даст ответ.
«Они знают имена всех своих врагов», — вспомнил он.
Конечно, найдется и такой, кто понимает значение этого слова. Если спрашивать с умом, это не вызовет особых подозрений. Он может представиться, скажем, ученым…
«Ах, это мысль! Может, вообще лучше расспросить ученого!»
В университете их хватает, и это совсем рядом. Там его расспросы уж точно не вызовут никаких подозрений.