— Джованни — величайший художник! — покосившись на Карен, воскликнул Мэллори. — Как верно он схватил дух этой сценки, как точно передал ее детали!
— Но почему вы прячете этот шедевр? Почему не показываете картину людям? — спросила Карен, не замечая, что подходит к маркизу все ближе и ближе.
— Мне приятно любоваться ею в одиночестве, исключение я делаю только для близких друзей! С тех пор как от меня ушла Каролина, я никому не показывал этот холст.
— Вы имеете в виду свою жену?
— Да.
Кого же он подразумевал, говоря, что исключение делает лишь для близких друзей? Неужели ее? Но ведь они с ним совсем не знают друг друга! Голова у Карен пошла кругом, она спросила:
— Чем же заслужила я такую честь, маркиз?
— Считайте, что я доверился вам в минуту душевного смятения, — ответил лорд Вернет, пожимая плечами. — Но дайте слово, что вы будете молчать об этом. Не рассказывайте о картине ни Синклеру, ни Тони!
— А как же американец? Вы расскажете ему об этом шедевре?
— Нет! Я не намерен его продавать.
«Значит, отныне у нас с маркизом есть общая тайна!» — подумала Карен, готовая плакать и смеяться от радости. Она приблизилась к Мэллори вплотную, и он касался ее плечом. Карен видела, как оттопырились у него
брюки, сквозь ткань отчетливо вырисовывались контуры длинного и толстого члена. По бедрам Карен струился секрет, томление в сосках и клиторе становилось невыносимым. Но маркиз даже не пытался прикоснуться к ней и приласкать.
Внезапно он помрачнел и, подойдя к двери, сказал, не оборачиваясь:
— Мисс Хейуорд! Я прошу вас привести рисунки и каталог в порядок к приезду мистера Дуайера. Уверен, что вы меня не подведете. До свидания!
С этими словами он покинул кабинет, а Карен села на стол, отказываясь верить, что осталась одна, потрясенная и измученная их встречей. Вожделение не покидало ее и требовало удовлетворения. Не в силах сопротивляться похоти, Карен пересела в кресло и, положив ноги на подлокотники, самозабвенно предалась рукоблудию. Ее пальцы поглаживали бедра и живот, теребили волосики на лобке, проникали в щель между срамными губами.
Клитор разбух и подрагивал. Смочив палец в своей любовной пещере, Карен стала поглаживать его. Левой рукой она сжимала ноющие груди, оттягивала соски, подергивала их, щипала и подразнивала. Вскоре ее усилия увенчались умопомрачительным оргазмом. Блаженно улыбаясь, она закрыла глаза.
Уединившись в потайной каморке, маркиз с серьезным лицом наблюдал в зеркало эту занимательную сцену. В глазах его застыла печаль, челюсти были сжаты. Стиснув в кулаке грандиозный фаллос, на лиловой головке которого выступила прозрачная, как слеза, капля, он сосредоточенно онанировал, скрипя зубами.