Дриана молчала. Она просто не знала, как ей ответить. Беседовать с Судьбой оказалось сложнее, чем пытаться отыскать иголку в стоге сена. Разве можно объяснить непреложные истины существу, у которого вообще отсутствуют даже зачатки логики.
– Ты ошибаешься! – прорезал зловещую тишину мрака звонкий детский голосок. Ноэль подошел к Дриане, твердо встав возле валуна.
– Да, я не добро и не зло, – мальчик говорил с такой огромной внутренней убежденностью в собственные слова, что даже завывания ветра на миг стихли под их напором, – Если будет угодно, я сумрак. Я проводник, не более, не менее. Но мне под силам лишь озвучить желания человека, выбор дороги производит он сам. Ты, пытаясь отнять у него это право, забываешь, что истинная свобода не в том, чтобы идти туда, куда захочешь, делать то, что пожелаешь. Истинная свобода заключена в осознание вечности твоего бытия, понимания того, что за все ошибки придет миг расплаты. Мы даем человечеству шанс ощутить все на своей шкуре, ведь вся особенность жителей этой удивительной и странной реальности в том, что им надо все пощупать собственными руками. Так вот, я увожу путника в тьму или в свет, даю им испить до дна чашу горьких страданий или ликующей радости, и лишь потом он выбирает место, где желал бы остаться навек. Да, я не участвую в течение времени, зато помогаю другим ощутить всю прелесть непосредственного участия в событиях. А ты предлагаешь им встать на позиции стороннего наблюдателя, не живя, а лишь влача скудное существование.
– Любой выбор – это меч с обоюдоострым лезвие, – тихо начала Дриана свою заключительную речь, – Что ж. Мы, хватаясь за него, режим себе руки до костей, обагряя безжалостную сталь кровью нашей убежденностью. Но ты не смеешь, никто не смеет, считать капли потерь, слез, боли. Мы лучше тебя и лучше сумрака, потому что сами платим по своим счетам. Ноэль давно это понял, тебе лишь предстоит.
– Тогда я оставляю вас наслаждаться вкусом победы, – Судьба со злобой выдохнула, опалив затылок Дрианы дыханием ненависти, – Но только скоро смерть пожнет плоды вашего знания.
– Постой, – приказала женщина, не сомневаясь, что ее приказ выполнят, – Осталось последнее дело.
Она повернулась и крепко встала против туманной фигуры, затянутой в серый плащ.
– Здравствуй, Илина, умно с твоей стороны притвориться богиней, – атлантка с радостью заметила, как сверкнули из-под капюшона бесконечно мудрые глаза змеи, – Ты думала, я не догадаюсь? Легкий фокус, и ты толкнула меня на дорогу судьбы. Наивно было предполагать, что призрачная эфемерная Судьба сама соизволит общаться с сопливой девчонкой. Тем более, что все боги – лишь плоды человеческой фантазии. А вот последняя оставшаяся в живых жрица, озлобленная на реальность за гибель жестокой религии и кровавого материка, вполне может разработать столь дьявольский план по уничтожению самой жизни на земле. Сколько ты над нам работала? Сто лет, двести?