Сидим притихшие, сосредоточенные. Из-под прозрачной куполообразной башни стрелка-радиста на нас посматривает вороненый ствол пулемета: один неверный шаг и - смерть!
Вспыхивает сигнальная лампочка. В дверях пилотской кабины появляется гитлеровский офицер. Одновременно из затемненного угла выходит человек в серой шинели. Твердым шагом он приближается к Павке Романовичу и указывает на открытый уже люк:
- Прыгай! - И толкает Павку в черную бездну.
За Павкой прыгают Ваня Селиверстов, Витя Корольков. Человек в шинели провожает каждого до люка.
Когда в четвертый раз вспыхивает сигнальная лампочка, человек берет за плечо меня:
- Приготовиться!…
Мгновение - и я ныряю в пустоту. Сразу чувствую резкий толчок и сильный удар в лицо. На какой-то миг даже теряю сознание: это стукает по лицу сумка с хлебом и взрывчаткой.
Придя в себя, смотрю на землю. С большим трудом отыскиваю внизу крошечный огонек - мой ориентир. Все ближе земля. Может, мне это только кажется, и ветер шумит у меня в ушах? Но вот еще минута и - сильный толчок: парашют цепляется стропами за ветви березы. Ухватившись одной рукой за корявый сук, другою я освобождаюсь от ремней и по шершавому стволу спускаюсь на землю.
Вокруг меня рассыпались светлячки. Словно маленькие звездочки, они излучают изумрудно-голубой холодный свет. Таинственная тишина окутала меня непроницаемой мглой.
Поправив сумку с хлебом и взрывчаткой, прихрамывая на левую ногу, двигаюсь в путь. Вскоре лес расступается, и я вижу на опушке табун лошадей, туман над серой лентой реки. Белесой змейкой выплывает из рассветных сумерек дорога. Радуясь такой удаче, я ускоряю шаг.
Неожиданно чувствую едва уловимый запах дыма. Совсем близко деревня. Даже не верится. Первая избушка вырастает, как грибок, из-под земли, уставившись на меня темными глазницами окон.
Подхожу к деревянному забору, толкаю калитку, стучу в окно:
- Откройте!…
- Кто там? - отзывается женский голос, слабый и дребезжащий.
- Тетенька!… - задыхаюсь я от волнения. - Свой я! Свой! - И поспешно добавляю: - Только на чужом прилетел самолете, на немецком!
- Чтой-то ты, малой, бадёкаешь - и поверить трудно.
- Тетенька! Не бойтесь. Откройте! Покажите избу председателя.
В черном проеме отворившейся двери вижу маленькую сгорбленную старушку. Она ощупывает мои плечи и голову и стонет:
- Господи! Дите! Ну, проходи в избу, - и сторонится, давая мне дорогу.
Я мотаю головой:
- Нет, нет! Мне председателя надо, бабушка. Очень важное дело. Где он живет?
Старушка задумывается ненадолго, потом говорит:
- Ну, пойдем! Только смотри, председатель наш - фронтовик. Не любит шутковать.