– А до чего?
– Стариков поехал умасливать. Они, должно быть, его уже выпороли.
– За что?
– Много будешь знать – скоро состаришься.
– А все-таки?
– Отцепись.
– Денни, ты мне брат?
– Брат, но все равно отцепись. Я корешей по четным числам не закладываю, приходите завтра, мэм.
– Он развелся.
– Ну вот, сама знаешь, зачем спрашиваешь?
– Страдает наверное! – вздохнула я.
– Кто?
– Фрэнк.
– Эк сказанула! Ну зачем бы это ему понадобилось, когда кругом полным-полно разных милашек, от которых он должен был добровольно отказываться. Один раз всего не удержали, к счастью, жена подоспела. Однако битья посуды не последовало. Он, ясное дело, одурел от такого подарка и кинулся за ней оправдываться, вертать привычное рабство назад. А она ни в какую, велела адвокатам подать на развод. Но теперь-то он, должно быть, вошел в разум и радуется, как оголтелый, нежданному освобождению.
– Ты уверен?
– А то нет? Всякий бы на его месте радовался бы. Я так думаю: с этих пор он поостережется и не будет горячиться одевать новые тесные оковы, пока не помрет.
Вот, что в действительности оказалось с Фрэнком! Обычная история! А я же его предупреждала, что ни одна женщина этого долго не вынесет, так и случилось. И беспокоиться о нем незачем! Такие не пропадают.
И правда. Фрэнк отсутствовал только два дня, на третий явился, опоздав в контору на два часа.
– Как дела. Рыжая? – сказал он, усаживаясь в кресло рядом с моим столом.
– С разведенцами не здороваюсь! – предупредила я.
– Знаешь уже? Прекрасно!
– Ничего прекрасного! Ты горько пожалеешь о содеянном!
– Да я и сам не прочь надрать себе задницу. Одно утешает в этой скверной истории: Лорейн достойна лучшего мужа, ее можно поздравить.
– Ее да, но не тебя. Как ты собираешься жить дальше?
– Это вопрос! Подозреваю мне будет чертовски трудно смириться с моей потерей, однако если мне окажут моральную поддержку, может быть, я и справлюсь.
– На меня не рассчитывай! Я тебя предупреждала. Ты сам виноват!
– А кто здесь отрицает свою вину? Оступился. Потерял былую сноровку в заметании следов. А не кажется ли тебе, что я и пострадал больше всех? Жена меня бросила, не пожелав понять и простить. Старики…
– Выпороли?
– Если бы! И ты туда же! Не ожидал… Ты считаешь это по-христиански, когда все ополчаются против одного?
– Не все, твоя подруга, наверное, за тебя.
– Она не в счет как соучастница. Должен сказать, я не помню имени девицы.
– Вот! И на такую-то променял свою жену-умницу!
– Ты что глухая?! Не менял я никого! Просто не мог предвидеть, что Лорейн вернется на два дня раньше и не пожелает меня выслушать! Между прочим, это характеризует ее не с лучшей стороны и заставляет поставить под сомнение подлинность ее чувств, если она, ничтоже сумняшеся, бросила своего мужа из-за маленькой слабости. Ты мне покажи, кто безгрешен?! Если каждая жена последует ее примеру, у нас не останется супружеских пар! Сдается, Лорейн не видела во мне реального человека, а придумала черт знает какую ходульную фигуру! Это легче всего.