Зверь действительно прятался там и воспринял образ лесного пожара как данность, панически спасаясь бегством от несуществующего пламени.
За всю жизнь Иван не испытывал такого потрясения, как сейчас.
Конечно, он знал о существовании кибрайкеров и мнемоников, пользовался различными устройствами маскировки, в том числе сложными фантом-генераторами, способными создавать полноценные иллюзии, но все перечисленное относилось к миру высоких технологий, достижений научно-технического прогресса цивилизации, а не к способностям разума отдельного человека.
Я изменился… – стучалась в висках настойчивая мысль. – Моя болезнь привела к появлению новых способностей. Биосфера планеты воздействовала на меня, не убив, но превратив в кого-то другого…
Он смотрел на сломанные ветви, истрепанные, будто ураганным порывом ветра, кроны деревьев, пытаясь оценить размеры прятавшегося там животного.
«Я изменился. Но это изменение спасло меня от смерти».
Искать в любой ситуации положительные стороны, а не предаваться отчаянию по поводу уже ставших фактом свершившихся событий было одной из отличительных черт характера капитана Таманцева.
Однако на этот раз все оказалось много сложнее, чем предполагал прошлый жизненный опыт. Временами в мыслях, захлестывая разум, проскальзывал ужас… ужас перед самим собой.
«Но что я сделал? Прогнал животное силой рассудка, создав иллюзию?
Нет, неверно. Иллюзия в мире физическом не появилась. Воздействие происходило на уровне внушения. Подобные случаи хорошо известны. Во все времена существовали люди, обладающие даром внушения…»
Иван вернулся к костру, присел у огня, протянул к нему руки.
«Да, я мог бы допустить, что в минуту смертельной опасности у меня обнаружился скрытый до времени дар, – размышлял он. – Но я нахожусь на чуждой планете и воздействовал вовсе не на человека, которому мог бы передать знакомые образы, а на животное, относящееся к местной биосфере…»
Размышлять здраво оказалось крайне тяжело.
Не стоило забывать о явной сигнатуре, которую воспринимал его рассудок. К тому же теперь Таманцев мог объяснить самому себе источник постоянного внутреннего напряжения, чувства угрозы, которое сопровождало его на протяжении последних суток пути. Двигаясь по дороге, он воспринимал биоэнергетические волны, исходящие из лесных чащоб по обе стороны просеки. Если рассуждать здраво, то в лесных дебрях шла постоянная борьба за существование, кто-то погибал, кто-то пожирал свои жертвы, и эманации подобных событий не могли нести ничего, кроме ощущения окружающей со всех сторон угрозы.