Беннет отрицательно покачал головой и направился к выходу.
– Оставь Гарри в покое, – сказал он и хлопнул дверью.
Сайлас схватил единственный оставшийся на столе предмет – чернильницу, – чтобы бросить ее вслед за стаканом, но неожиданно замер. Он вдруг увидел, что рука его дрожит. Беннет, мальчик мой. Он сел в кресло.
Он воспитал его сильным человеком. Он сделал его настоящим всадником и воином. Беннет был его любимцем, и Сайлас не стыдился этого. И почему он должен стыдиться? Разве не очевидно, что именно таким сыном можно по праву гордиться? А взамен он ждал… Чего он ждал? Не любви, не привязанности. Уважения. Да, именно уважения. А он говорит с ним как с кучей дерьма! Приезжает к нему только чтобы взять денег. А теперь еще и принял сторону этого простолюдина. Сайлас отодвинулся от стола. Надо разделаться с Гарри Паем, пока он все окончательно не испортил своим присутствием. Он не отдаст ему Беннета.
Скрипнула дверь. Тихонько, как пугливая девица, вошел Томас.
– Чего тебе? – устало произнес Сайлас.
– Мимо меня пронесся Беннет. Он вернулся? – осторожно спросил Томас, не решаясь подойти.
– Да, вернулся. Поэтому ты заявился сюда? В мой кабинет? Чтобы обменяться новостями о его приезде?
– Я слышал часть вашего разговора. – Томас сделал два робких шага по направлению к отцу. Как кролик к удаву. – Хотел поддержать тебя. Я имею в виду, насчет ареста Гарри Пая. Ведь очевидно, что именно он это делает. Это всем ясно.
– Мило, – скривился Сайлас. – И чем же ты можешь помочь?
– На днях я встречался с леди Джорджиной. Я пытался рассказать тебе об этом раньше, – начал Томас, и у него заметно задергался правый глаз.
– И что она сказала? Что преподнесет нам Пая на блюдечке с золотой каемочкой?
– Н-нет. Похоже, она симпатизирует ему. – Томас дернул плечом. – В конце концов, она женщина. Но думаю, что если у нас будут еще доказательства, если мы установим охрану в местах, где пасутся овцы…
Сайлас хрипло захохотал.
– Как будто у нас есть люди, чтобы охранять всех овец каждую ночь! Пожалуйста, не становись еще глупее, чем ты есть. – И он пошел наливать себе виски.
– Но если будут дополнительные улики…
– Единственное, что может ее убедить, это письменное признание Пая. У нас есть улика – деревянная фигурка, которую сделал Пай. Ее нашли рядом с мертвой овцой. И она продолжает верить в его невиновность! Если бы гибли не овцы, а люди или… – Сайлас не договорил и уперся стеклянным взглядом в стакан. Внезапно он откинул голову и захохотал, сотрясаясь всем телом и расплескивая виски из стакана.